1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
57
58
59
60
61
62
63
64
65
66
67
68
69
70
71
72
73
74
75
76
77
78
79
80
81
82
83
84
85
86
87
88
89
90
91
92
93
94
95
96
97
98
99
100
101
102
103
104
105
106
107
108
109
110
111
112
113
114
115
116
117
118
119
120
121
122
123
124
125
126
127
128
129
130
131
132
133
134
135
136
137
138
139
140
141
142
143
144
145
146
147
148
149
150
151
152
153
154
155
156
157
158
159
160
161
162
163
164
165
166
167
168
169
170
171
172
173
174
175
176
177
39

"... Два взгляда, смотрящие лишь друг на друга, и один потерянный взгляд, оставленный позади…

… Ты выглядишь такой счастливой, когда я вижу тебя… Ты так прекрасна, что это вызывает во мне тоску…

Я не могу ненавидеть его… Нет, я не ненавижу его, ведь это он заставляет тебя улыбаться, как ангела…

Слова, ставшие тайной ещё до того, как я смог сказать их тебе. Вот почему мне не суждено было стать твоим единственным…

Два взгляда, утонувшие друг в друге, и один потерянный взгляд, оставшийся позади… Два взгляда, между которыми больше никому нет места. И один взгляд, который опоздал, взгляд, которому пришлось тебя отпустить…

Я чувствую вину, когда продолжаю смотреть на тебя с этой любовью… Я совершил огромную ошибку, думая, что, пока буду мечтать о тебе, храня в сердце эту любовь, время приведёт тебя ко мне. Но я ждал слишком долго и теперь мне придётся навсегда забыть о тебе, храня твой образ лишь в моем сердце.

Но ты ведь позволишь мне хоть иногда смотреть на тебя? Даже издали, я всегда буду присматривать за тобой и освещать твой путь…

… А что, если бы это были мои глаза, в которые ты смотришь?..

Но в твоих глазах отражается лишь он, смотрящий на тебя…"

Лиса

Я как раз выходила из душа, закутавшись в халат, когда раздался тихий нерешительный стук в дверь, тем не менее заставивший меня вздрогнуть и испуганно сжаться.

Чонгук уже сидел на смятой постели в одних штанах, и когда наши взгляды встретились, он мягко кивнул, без слов прочитав в моих расширившихся глазах все мои страхи и словно уверяя, что пока он здесь, мне нечего бояться.

Я понимала, что если б за дверью стоял отец, то она, скорее всего, уже б слетела с петель, не выдержав его ярости, но пока она ещё была на месте, значит, это был кто-то из прислуги.

Стук повторился и, сделав глубокий вдох, чтоб успокоиться хоть немного, я шагнула к двери, привычно надевая маску надменной ледяной принцессы.

Приоткрыв дверь так, чтоб стоящий по ту сторону не мог заглянуть в комнату и увидеть то, что никому видеть не полагалось, а именно-- полураздетого брата в моей спальне на рассвете, я выглянула в коридор. На пороге стояла горничная и нерешительно мяла в руках полотенце.

— Что случилось, Сыльги? — холодно спросила я, делая вид, что меня только что подняли с постели, и я крайне этим недовольна. Горничная нерешительно подняла глаза и тихо сказала:

— Госпожа… Простите, что разбудила, но вас немедленно хочет видеть отец.

Я вздрогнула, как от пощёчины, но тут же взяла себя в руки, хотя внутри все стремительно покрывалось льдом от ужаса.

Кивнув, я выдохнула:

— Передай ему, что я сейчас спущусь.

Служанка поклонилась и поспешила поскорее убраться подальше от недовольной госпожи.

Дрожащими руками захлопнув дверь, я тяжело прислонилась к ней плечом, закрыв лицо руками.

Если бы не Чонгук , я бы не выдержала этого колоссального давления, от которого я словно задыхалась.

Но, увидев, как я побледнела, он в ту же секунду оказался рядом, обхватывая мои запястья горячими пальцами, и порывисто прижал меня к себе, и я уткнулась ему в грудь, где ровно и уверенно билось его сердце за нас двоих, ведь моё почти превратилось в лёд.

— Успокойся, родная, прошу тебя, успокойся… Дыши, Лиса, ну же, — его голос был тихим, но твёрдым, и я судорожно вздохнула, обнимая его и глубоко вдыхая родной любимый запах, всегда придававший мне сил в борьбе с этим жестоким миром.

—Ничего не бойся, я буду рядом все время. Он ничего тебе не сделает.

Наконец взяв себя в руки, я кивнула, и он приподнял мой подбородок, мягко сжав пальцами, другой рукой все еще крепко обнимая за талию, и наклонился, глядя в глаза так пронзительно, что у меня подкосились ноги от силы этого жгучего взгляда, когда он тихо шепнул:

— Помни, я люблю тебя. Никто не сможет нас разлучить.Ты веришь мне?

Прикусив губу, чтоб унять подступавшую к горлу истерику и рвущиеся наружу слезы, я кивнула, и он мягко улыбнулся, поцеловав меня в лоб и шепнув:

— Умница.

Быстро одевшись, мы покинули мою спальню. Мне казалось, что лестница, ведущая на первый этаж, стала просто бесконечной, но Чонгук , как и обещал, был рядом каждый шаг, крепко сжимая мою руку, и, пока его пальцы обхватывали мои так уверенно, я могла выдержать все.

Отец был в кабинете, как обычно, и, сделав глубокий вдох, я толкнула дубовую дверь и вошла, а брат тёмной тенью неотступно последовал за мной.

Отец поднял голову от лежащих перед ним бумаг и впился в меня взглядом, от которого я бы давно превратилась в пепел, если б была его воля. Но я чувствовала за спиной неотступное молчаливое присутствие Чонгука, и только осознание того, что он рядом, не давало мне упасть в обморок.

Смерив нас двоих тяжёлым взглядом, отец холодно бросил:

— Выйди, Чонгук . Мне нужно поговорить с дочерью.

У меня потемнело в глазах от ужаса от одной мысли, что он и правда сейчас уйдёт, но он даже не сдвинулся с места, скрестив руки на мускулистой груди и ответив отцу не менее непреклонным взглядом:

— Я никуда не пойду, отец. Меня касается все, что происходит в нашей семье.

Сжав губы в тонкую линию, отец все же не стал тратить время на спор и смерил меня ледяным взглядом, процедив сквозь зубы:

— Как ты посмела ослушаться меня, Лиса?

Он не повышал тона, но в его голосе сквозила такая явная угроза, что я вся сжалась, ничего не ответив.

— Если ты думаешь, что тебя спасёт твоя выходка, ты глубоко заблуждаешься, — он встал из-за стола и направился ко мне, и мне стоило нереальных усилий не сорваться с места и не рвануть прочь из кабинета.

— Всё ещё молчишь? — он остановился почти вплотную ко мне, и я уставилась в пол, часто дыша. — Назови мне хоть одну причину, из-за которой мне не следует посадить тебя на ближайший рейс в Швейцарию, чтоб ты навсегда исчезла отсюда и больше не смела порочить честь нашей семьи! Я слишком много тебе позволял, и ты совсем отбилась от рук. Ты хоть понимаешь, в каком свете меня выставила?! Лидер организации, неспособный приструнить собственную дочь! Неблагодарная избалованная девчонка! — он все же сорвался на крик, и его ладонь со свистом рассекла воздух, а я сжалась, закрыв глаза в ожидании удара, но его не последовало.

В ту же секунду тёплые сильные руки брата сомкнулись на моей талии, и Чонгук неуловимым защитным жестом толкнул меня себе за спину.

Наступила гробовая тишина, пугавшая меня все сильнее с каждой секундой.

Когда я все же решилась приоткрыть глаза, то увидела, что мой брат и отец прожигают друг друга ненавидящими взглядами, а пальцы Чонгука сжимают запястье отца, держа его мёртвой хваткой.

Стоя за его плечом, я все ещё не могла прийти в себя от шока от мысли, что отец действительно собирался меня ударить.

И Чонгук ему не позволил.

Не позволил ему притронуться ко мне, как и обещал. Но это было только начало. Это была лишь первая битва в затяжной войне за нашу любовь и свободу.

— Не смей её трогать, отец, — процедил он сквозь зубы, и я в который раз восхитилась его непробиваемым ледяным спокойствием, под которым клокотал едва сдерживаемый гнев.

Но даже в гневе он был прекрасен.

Чего нельзя было сказать об отце, потрясённо переводившем взгляд с брата на меня, почти полностью скрытую его широкими плечами.

Наконец, придя в себя, он с силой вырвал руку из хватки Чонгука и смерил его испепеляющим взглядом.

— Что это значит, Чонгук ?! Ты бросаешь мне вызов? Ты хоть понимаешь, с кем ты сейчас разговариваешь? Да как ты смеешь мне угрожать?! Всем, что у тебя есть, ты обязан мне! Вы оба в моей власти, и только я буду решать, как вести себя с собственными детьми!

Я потрясённо слушала его и не узнавала в нем человека, которого привыкла считать своим отцом на протяжении двадцати лет. Неужели он всегда был таким?

— Я не угрожаю, отец, — донесся до моего слуха спокойный твёрдый голос брата, — Я предупреждаю. Если ты ещё хоть раз решишь поднять руку на Лису, я за себя не ручаюсь.

Я, не отрывая глаз, наблюдала за их безмолвным противостоянием, но ничего не могла сделать, а тем более вмешаться.

Все мои наихудшие страхи и опасения в одночасье стали реальностью, а глаза Чонгука метали молнии, но он был настолько прекрасен, словно тёмный ангел возмездия, спустившийся на землю во всем своём великолепии, и я невольно залюбовалась им, хоть прекрасно понимала, что сейчас для этого не время и не место.

Казалось, сам воздух в кабинете наэлектризовался от царившего тут напряжения, и уже ощутимо потрескивал.

Одна искра- и последует взрыв.

Но взрыв удалось предотвратить и на этот раз, когда спустя бесконечно долгие мгновения, пока два моих самых родных человека прожигали друг друга непреклонными взглядами, раздался настойчивый стук в дверь, расколовший повисшую между нами тремя напряжённую тишину, и на пороге возник Тэхен.

Мой спаситель.

Во все глаза глядя на него и не в состоянии скрыть своего потрясения, я даже не пыталась задаться вопросом, что он здесь делал и как оказался в нашем доме именно в тот момент, когда был нам так нужен, но я не собиралась возражать.

Подмигнув мне и обменявшись взглядами с Чонгуком , Тэхен вошёл в кабинет, закрыв за собой дверь, и я успела заметить, как они едва заметно кивнули друг другу.

— Надеюсь, я не опоздал, — устало улыбнулся он, делая шаг ко мне.

Бросив на брата последний испепеляющий взгляд, отец отошёл, возвращаясь к столу и процедил:

— Что ты здесь делаешь, Тэхен?

Было видно, что ему откровенно надоело терпеть выходки молодёжи, которая словно сговорилась нервировать его с утра пораньше.

Все это читалось в его потемневшем взгляде, который он по очереди переводил с Тэхена на Чонгука, а затем на меня, стоявшую между ними.

Откинувшись в кожаном кресле, он сложил руки на груди и выгнул бровь, в этот момент так напомнив мне брата, что мне даже пришлось тряхнуть головой, чтоб прогнать это наваждение.

— Так — так, детки… Я чего-то не знаю? Смотрю, в наше время молодёжь совсем не уважает старших и творит все, что ей заблагорассудится. Но если вы трое думаете, что у меня не найдётся способа приструнить вас, вы глубоко заблуждаетесь. - грозно произнёс отец, не сводя с нас тяжёлого взгляда.

Но теперь, когда Тэхен был здесь, его угрозы уже не казались могильными плитами, прижимавшими меня к земле в попытке сломить и подчинить его воле. Теперь, когда оба мои ангела — хранителя были со мной, я чувствовала себя неуязвимой.

— Доброе утро, господин Чон, — уважительно поклонился, как всегда отличающийся безупречными манерами Тэхен, и я едва сдержалась, чтоб не хмыкнуть и не закатить глаза.

Сидевший в глубоком дорогом кресле человек вряд ли заслуживал такого уважения.

Но я была вынуждена терпеть этот спектакль, в который мы трое оказались втянуты, так же, как и играть свою роль безропотной покорной дурочки, безумно влюблённой в лучшего друга старшего брата, который продолжал разыгрывать первую сцену этой драмы, от которой зависело наше с Чонгуком счастье и будущее.

— Простите, что явился без приглашения, да ещё так рано, но моё дело не терпит отлагательств.

Отец выгнул бровь и склонил голову, показывая, что внимательно его слушает, и Тэхен шагнул ко мне, протянув руку, и ласково позвал:

— Милая, иди ко мне.

Я почти услышала, как Чонгук скрипнул зубами, но все же отпустил меня в руки друга, хоть его пальцы на моей талии разжались с огромной неохотой.

Вложив чуть подрагивающие ледяные пальцы в тёплую ладонь Тэхена, я несмело улыбнулась ему, и он ответил мне ободряющей улыбкой, уверенно обхватывая мою руку и сжимая сильнее.

— Что все это значит? — потребовал отец, уставившись на наши сплетенные руки, и Тэхен повернулся к нему.

— Я узнал, что вы хотите выдать Лису замуж.

Отец кивнул, все так же не сводя цепкого взгляда с наших сплетенных рук.

Тэхен выдержал театральную паузу, а потом притянул меня к себе, обнимая за талию, и тихо, но твёрдо сказал:

— При всем моем уважении, господин Чон, вы ошиблись с выбором жениха.

Отец изменился в лице, и я всерьёз испугалась, что нашему плану пришёл конец, когда на его скулах заходили желваки, а глаза опасно сузились.

— Объяснись немедленно! — процедил он сквозь зубы.

Но Тэхена не так просто было испугать. Усмехнувшись, он крепче прижал меня к своей груди, накрывая ладонью мою руку, отчего я с трудом подавила желание отодвинуться.

Нет, мне не был неприятен Тэ, но я буквально чувствовала, как тяжёлый взгляд брата прожигает мой затылок. Мне было невыносимо ощущать его боль и знать, что он вынужден молча наблюдать, как его любимую девушку обнимает и прижимает к себе другой.

— Женихом Лисы должен был стать я. И я непременно им стану, - уверенно и спокойно произнёс Тэхен, словно все уже было решено.

В кабинете повисла гробовая тишина, больше напоминавшая затишье перед бурей, и её нарушало лишь тиканье старинных напольных часов, невозмутимо отсчитывавших секунды до момента, когда наши жизни изменятся навсегда.

Не выдержав, отец со всей силы ударил по столу ладонями, заставив меня вздрогнуть и зажмуриться, и хватка Тэхена на моей талии стала ещё крепче.

— Что это за выходки?! — голос отца больше напоминал рычание, и я испугалась, что он вообще не станет дальше слушать, но Тэ продолжал, как ни в чем не бывало.

Похоже, они с Чонгуком спелись именно на почве схожей непрошибаемости и стрессоустойчивости в опасных ситуациях, а их покерфейсам и умению контролировать эмоции так, чтоб ни один мускул не дрогнул, даже тогда, когда они смотрели в лицо смерти, я всегда завидовала.

Не моргнув глазом, Тэхен сделал контрольный выстрел, твёрдо припечатав:

— Я люблю вашу дочь. И совсем скоро она станет моей женой.

© Luna Mar,
книга «Найтемніша мрія».
Коментарі