1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
57
58
59
60
61
62
63
64
65
66
67
68
69
70
71
72
73
74
75
76
77
78
79
80
81
82
83
84
85
86
87
88
89
90
91
92
93
94
95
96
97
98
99
100
101
102
103
104
105
106
107
108
109
110
111
112
113
114
115
116
117
118
119
120
121
122
123
124
125
126
127
128
129
130
131
132
133
134
135
136
137
138
139
140
141
142
143
144
145
146
147
148
149
150
151
152
153
154
155
156
157
158
159
160
161
162
163
164
165
166
167
168
169
170
171
172
173
174
175
176
177
136

Тэхен

Чонгук возник на пороге моего кабинета так же внезапно, как резкий и порывистый ночной ветер, без спросу распахивающий двери и врывающийся в дома, и от первой же фразы, слетевшей с его губ, мои брови удивлённо поползли вверх, почти потерявшись в волосах.

— Тэ, давай напьёмся, — без предисловий предложил он, и из моей груди вырвался нервный смешок, ведь таких предложений я не получал от него... Пожалуй, никогда, как правило, сам являясь инициатором всех наших прошлых попоек и визитов в ночные клубы.

Но от одного взгляда на друга веяло такой потерянностью и обреченностью, что я невольно испугался за него, тут же отложив все бумаги , и подошел к нему.

— Давай, не вопрос! Только сначала скажи, что случилось. Вижу, что что-то серьёзное…----осторожно предположил я.

Он устало вздохнул, тяжело привалившись плечом к дверному косяку, и в упор посмотрел на меня, глухо выдохнув:

— Ты даже не представляешь, насколько серьёзное.Но, сначала виски —потом разговоры.

Я внимательно смотрел на него, пытаясь скрыть тревогу, ведь лихорадочно блестящий и потемневший почти до черноты взгляд друга заставлял меня всерьёз начать опасаться за его психику.

— Не подумай, что мне жаль для тебя моих алкогольных запасов, но сейчас всего час дня, — осторожно заметил я, складывая руки на груди.

Но он лишь насмешливо хмыкнул, покачав головой:

— Поверь, то, что я хочу тебе рассказать, на трезвую голову воспринимать категорически нельзя.

— Хорошо. Тогда заходи.

Оттолкнувшись от стены, друг уверенно прошёл вглубь моего кабинета, и я закрыл за ним дверь на ключ, чтоб нас никто не потревожил, оборачиваясь и подходя к бару.

Взяв полную бутылку виски и два стакана, я вернулся к столу, поставив её перед Чонгуком, тяжело рухнувшим в кожаное кресло, и сам сел напротив него, выжидающе глядя на друга.

Он щедро плеснул себе в стакан янтарной жидкости и пару минут молча крутил его в руках, разглядывая сверкающие в нем золотистые искры, а затем залпом осушил его и даже не поморщился, отчего у меня глаза полезли на лоб и я тихо произнёс:

— Даже не представляю, что могло случиться, чтоб ты начал пить прямо с полудня.

Чонгук поднял на меня тяжёлый, ничего не выражающий и абсолютно безжизненный взгляд и глухо выдохнул:

— Тэ , мы с Лисой не родные.

В первые секунды мне показалось, что я ослышался.

— Что? — потрясённо прошептал я, не отрывая от него взгляда и понимая, что, должно быть, эта новость ошеломила его так же сильно, как и меня, ведь всегда уверенный в себе и непрошибаемый Чонгук, смеющийся в лицо даже самой смерти, сейчас выглядел, как потерянный маленький ребёнок, не знающий, что делать.

—Лиса мне не сестра... Не сестра, понимаешь?! — с нажимом повторил он, взяв в руки стакан с виски и вновь делая большой обжигающий глоток.

Я все так же смотрел на него, не находя слов и понимая, что ему сейчас просто необходимо было выговориться и осознать эту информацию , хоть в моей голове гудел целый рой потрясенных мыслей и вопросов.

— Чонгук, это... У меня просто нет слов. Тайны вашей семьи стабильно лишают меня дара речи, — тихо сказал я, пытаясь разрядить повисшее в воздухе напряжение.

Но он словно не услышал меня, глядя в никуда пустым взглядом, и глухо произнёс:

— Я… Я даже не знаю, как теперь вести себя с ней. Господи… Я всю жизнь думал, что люблю родную сестру и сходил с ума от невозможности и неправильности этих чувств, а оказалось, мы вовсе и не родственники. И вся наша жизнь... была ложью, — он невесело хмыкнул и горько усмехнулся, залпом допивая содержимое стакана и сразу же снова наполняя его до краёв.

Наконец, немного придя в себя от услышанного, я придвинулся ближе и тихо спросил:

— Ты уверен в этом? Как ты узнал?

Чонгук со злостью сжал стакан тонкими аристократичными пальцами и процедил сквозь зубы:

— Отец сегодня проговорился. И то лишь потому, что я вывел его из себя, а если бы этого не произошло, он бы и дальше продолжал скрывать от нас с Лисой эту тайну. Скорее всего, до конца своих дней.

Я покачал головой:

— Прости, друг, но я все ещё ничего не понимаю. Расскажи мне все по порядку, хорошо?

Он устало вздохнул и как-то сразу осунулся, словно ему на плечи неподьемным грузом легла вся тяжесть мира, придавив его к земле, но все же тихо произнёс:

— Отец вчера был вне себя от гнева, когда позвонил мне и потребовал, чтоб я немедленно вернулся в Сеул. Оказывается, папаша Криса лично явился к нему по мою душу.

Услышав это, я сжал кулаки, со злостью процедив:

— Черт возьми! Как он вышел на тебя? Мы же не оставили никаких следов!

Но он лишь равнодушно пожал плечами:

— Честно говоря, мне на это совершенно наплевать, Тэхен. Я не боюсь его, тем более, что у их семьи нет никаких рычагов давления на нашу. Им не под силу противостоять нам, и многоуважаемый господин Ву это знает, потому и бесится. Но это уже не мои проблемы. Сегодня утром мы с Лисой вернулись домой, и я сразу же поехал в офис к отцу. Мы повздорили в нашей обычной манере, когда он высказал мне, что оказывается, я поступил слишком опрометчиво, бросившись спасать Лису, представляешь?! Я думал, что ниже упасть в моих глазах он уже просто не мог, но сегодня это случилось, — голос друга был полон горечи, и я тоже невольно возмутился таким отношением его отца к дочери, но его следующие слова расставили все на свои места.

Чонгук прикрыл глаза и тихо закончил:

— А когда я не выдержал и спросил его, за что он так ненавидит собственную дочь, что готов бросить её на растерзание врагам, отец сорвался и выкрикнул мне в лицо, что Лиса... не его ребёнок.

Я молча смотрел на него, переваривая эту информацию, пока он рассказывал мне историю любви его отца и матери Лисы, понимая, что все было намного сложнее, чем я мог предположить. И, чем дольше я слушал то, что он говорил мне, тем больше сам с трудом подавлял желание влить в себя содержимое стоявшей передо мной бутылки одним махом, а в ушах все ещё отдавались глухо оброненные им слова, словно тяжёлые, брошенные в воду камни.

И впервые в жизни я тоже не знал, что сказать, когда он сделал глубокий вдох, на миг прикрыв глаза, и посмотрел прямо на меня таким отчаянным и беззащитным взглядом, что у меня сжалось сердце, тихо выдохнув:

----Я... не знаю, что теперь делать, Тэ.

Я судорожно вздохнул, проводя рукой по волосам, пытаясь и сам осознать все то, что только что узнал,

а затем задал логичный вопрос:

— Гук… кто отец Лисы?

Чонгук глухо и невесело рассмеялся, откидываясь в кресле и складывая на груди руки, а затем мрачно глянул на меня:

— Кенити Синода. Человек, который согласился помочь нам сбежать.

Я пару минут потрясённо смотрел на него, а затем рвано выдохнул и неверяще покачал головой:

— Да ты шутишь… Нет. Этого не может быть.

— Ещё как может, Тэхен. И, как показал сегодняшний день, в этом чёртовом мире даже самое невероятное может оказаться реальностью.

Какое-то время мы молчали, думая каждый о своём, но затем я все же спросил:

— И… Что теперь?

Чонгук потёр лицо ладонями и тяжело вздохнул, а его взгляд начал постепенно расфокусироваться и затуманиваться от разливавшегося в крови крепкого алкоголя:

— Теперь отец хочет, чтоб я исчез из страны на какое-то время, пока здесь все не утихнет, и отправляет меня в Японию, но в этот раз нам это только на руку. Это наш шанс сбежать, даже не скрываясь. Лиса летит со мной. И ты тоже.

Я усмехнулся:

— Тебе не кажется, что в Японии я буду лишним?

Но в ответ на моё остроумие друг лишь закатил глаза, фыркнув:

— Я наплел отцу, что вы с ней хотите пожениться в Японии без лишнего шума и свидетелей, чтоб затем улететь в Европу на медовый месяц.

— О господи… Для мамы это будет настоящим ударом, ведь она уже напланировала, что наша с Лисой свадьба станет самым грандиозным событием этого года, — усмехнулся я, качая головой и уже прикидывая, где бы пересидеть последствия маминого гнева, когда я вывалю на неё это известие.

— Тэ , послушай, — тихо начал Чонгук , на секунду прижав ладони к глазам, а затем серьёзно взглянул на меня, — мне правда очень жаль, что я... был вынужден втянуть тебя во все это, и наша ложь зашла так далеко, но ты же понимаешь, что никакой свадьбы никогда не могло быть.

Я кивнул и успокаивающе улыбнулся, сложив руки перед собой и не отводя взгляда от его прожигающих меня насквозь тёмных глаз:

— Конечно понимаю. Поверь, я прекрасно знал, на что шёл, когда предложил вам помощь. И, если бы все повторилось, я снова поступил бы точно так же, не раздумывая ни минуты . Не волнуйся, я придумаю, как уговорить маму отменить все, хоть она, конечно, очень расстроится. Но, судя по всему, на медовый месяц я полечу один, так? — насмешливо хмыкнул я, печально улыбнувшись.

Чонгук смерил меня нечитаемым взглядом, а затем внезапно отвёл глаза и тихо выдохнул:

— Прости меня, Тэ. Я знаю, что ты любишь Лису и тебе тяжело все это слышать,и понимаю, что не имею права ни о чем тебя просить. Ты и так сделал для нас слишком много и если ты сейчас откажешься, я пойму и придумаю что-то другое.

Но я предупреждающе вскинул руку, останавливая его и заставляя замолчать.

— Я уже сказал тебе. Я с вами до конца, Гук. А я не из тех, кто отступает и бросает друзей в последний момент. Я думал, ты это знаешь.

Он в ответ лишь благодарно усмехнулся и протянул мне руку:

— Я знаю, Тэхен . Спасибо.

Я крепко сжал его ладонь, глядя прямо в глаза парня, которого знал почти всю жизнь и который стал для меня ближе родного брата, которого у меня никогда не было, и тихо сказал:

— Давай я отвезу тебя домой. Тебе нужно как можно скорее рассказать обо всем Лисе.

© Luna Mar,
книга «Найтемніша мрія».
Коментарі