1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
57
58
59
60
61
62
63
64
65
66
67
68
69
70
71
72
73
74
75
76
77
78
79
80
81
82
83
84
85
86
87
88
89
90
91
92
93
94
95
96
97
98
99
100
101
102
103
104
105
106
107
108
109
110
111
112
113
114
115
116
117
118
119
120
121
122
123
124
125
126
127
128
129
130
131
132
133
134
135
136
137
138
139
140
141
142
143
144
145
146
147
148
149
150
151
152
153
154
155
156
157
158
159
160
161
162
163
164
165
166
167
168
169
170
171
172
173
174
175
176
177
33

Лиса

Выпутаться утром из крепких объятий Чонгука оказалось вовсе не так просто, как я думала.

Мой, всегда такой серьёзный и грозный брат - отьявленный бандит и хулиган, превратился в игривого ласкового кота и ни в какую не желал выпускать меня из постели и из своих объятий, хватая меня за руки, обнимая за талию и пресекая все мои поползновения в сторону ванной.

Я смеялась, брыкалась и умоляла, и, в конце концов, он все же отпустил меня, но при этом не переставал что-то обиженно бурчать себе под нос.

Я просто не узнавала его.

Потом последовала попытка просочиться в душ вместе со мной, но была тут же пресечена, когда я захлопнула дверь прямо перед его нахально ухмыляющейся физиономией. Прижавшись лбом к двери, я не переставала счастливо улыбаться, чувствуя, как горят щеки.

Но даже беспокойство о грядущем разговоре Тэхена с нашим отцом не могло погасить ту невероятную эйфорию, которая бурлила в моей крови и от которой дрожали руки.

Быстро приняв душ и завернувшись в полотенце, я все же рискнула высунуть нос в комнату, надеясь, что это самое полотенце не окажется в ту же секунду на полу, а я сама--прижатой к ближайшей горизонтальной поверхности (ну или вертикальной, похоже, Чонгуку было все равно).

Но на моё тело никто не покушался, а виновник моих опасений спокойно лежал на моей кровати и, казалось, дремал, прикрыв свои тёмные глаза.

На цыпочках прокравшись в комнату, я склонилась над ним и осторожно провела по его щеке пальцами.

Чонгук тут же поймал мою руку, не открывая глаз и, сверкнув озорной улыбкой, потянул меня на себя.

Смеясь, я упала ему на грудь, придерживая полотенце, и его глаза вспыхнули и потемнели, стоило лишь его жадному взгляду скользнуть по моим обнажённым плечам.

— Малышка, ты все ещё стесняешься меня? — он выразительно выгнул тёмную бровь и посмотрел на меня, склонив голову, — Даже после того, что я делал с тобой этой ночью?

Я прикусила губу, не зная, что сказать, и отвела взгляд.

Он улыбнулся, заправляя мне за ухо чуть влажную после душа прядь и наклонившись, прошептал:

— Ты такая очаровательная, когда краснеешь…

— Перестань, — шикнула я на него, но вряд ли он воспринимал меня всерьёз в одном полотенце, под которым ничего не было.

Легонько поцеловав меня в щеку, он тихо усмехнулся, обронив:

— Ладно, малыш, не сердись. Я в душ и пойдём завтракать, хорошо?

Я кивнула, и он поднялся с кровати, скрываясь за дверью ванной.

А я продолжала сидеть на смятых простынях и никак не могла отделаться от чувства, что у нас медовый месяц.

Ни вчера ночью, ни сегодня утром то, что произошло между нами, не казалось неправильным, но я все равно боялась, что вот — вот проснусь - и окажется, что все это мне просто приснилось.

Увидев, что я уже полностью оделась, Чонгук хмыкнул, скорчив недовольную гримассу, отчего я рассмеялась и погрозила ему пальцем.

Он поднял ладони вверх, улыбаясь уголками губ, и я тут же испугалась, что непозволительно низко сидящее на его скульптурных бёдрах полотенце сейчас совсем спадёт, и ни на какой завтрак мы не пойдём.

Мой взгляд и так уже добрых две минуты блуждал по его шикарному телу, зависая на широких плечах и обнажённом торсе, с которого все ещё стекали капельки влаги, и спускался вниз, к твёрдым мышцам рельефного пресса. Вода впитывалась в полотенце, скрывавшее от меня нижнюю часть его тела, но теперь я знала, что находится под ним, и никак не могла унять снова сбившееся дыхание, безотчетно облизывая вмиг пересохшие губы.

Заметив мой блуждающий расфокусированный взгляд и вспыхнувшие щеки, Чонгук дразняще выгнул бровь и улыбнулся, скрестив руки на груди и прислонившись плечом к стене. Его тихий вкрадчивый голос с трудом пробился в мой затуманенный желанием мозг:

— Что, милая, трудно противостоять искушению?

С трудом очнувшись от созерцательного транса, в который он меня вогнал своей невероятной красотой, я тряхнула головой, безуспешно пытаясь прогнать сладкое наваждение.

Надо было срочно что-то с этим делать, иначе мы не выйдем из моей спальни до самого вечера.

А может и до следующего утра.

Но это самое наваждение никуда не спешило уходить, нахально и самодовольно ухмыляясь и откровенно наслаждаясь тем, что довело меня до такого полуобморочного состояния, даже не касаясь.

— Тогда я просто буду держаться от него подальше, — прошептала я непослушными губами, но мы оба знали, что я никогда не буду в состоянии выполнить эту угрозу.

Он лишь хмыкнул, а его улыбка стала ещё более хищной, когда он тихо произнёс:

— Я тебе не позволю.

Чувствуя, как стремительно слабеют ноги от его вкрадчивого голоса, больше похожего на приглушенное рычание тигра, я улыбнулась, подходя к нему.

— Теперь я знаю, что скрывается под этим полотенцем… И что же мне делать? — привстав на цыпочки, я обняла его за шею, с удовлетворением отмечая, как тут же сбилось и участилось его дыхание, а от самоуверенности не осталось и следа.

Так уже лучше, дорогой.

— Просто думай об этом, — выдохнул он мне в губы внезапно охрипшим голосом, рассыпавшим горячие искры по моей коже. Я выгнула бровь:

— Думать… Об этом? — моя рука скользнула вниз по его груди и накрыла уже довольно внушительную выпуклость под тонкой тканью.

Чонгук судорожно втянул носом воздух и неосознанно толкнулся бёдрами в мою руку, прикусив губы и подавляя едва слышный стон, а затем наклонился и жарко выдохнул у самых моих губ:

— Да, малыш. Думай об этом. Я не позволю тебе думать ни о чем другом, пока мои губы сюда не вернутся, — пообещал он, целуя меня в уголок губ, прежде чем жадно накрыть их своими, властно раздвигая языком и зарываясь пальцами мне в волосы.

Спустя бесконечно долгие мгновения, пока мы с упоением целовались, утопая друг в друге, он, с неохотой отстранившись, все-таки выпустил меня из объятий и тихо шепнул:

— Просто думай обо мне, — мягкая, чуть насмешливая улыбка, и мой любимый провел большим пальцем по моим приоткрытым губам, выдохнув в них:

— Думай о том, что я люблю тебя.

***

Завтрак по времени больше подходил под обед, и мы не спеша наслаждались едой и обществом друг друга.

После прошедшей ночи в его взгляде что-то неуловимо изменилось.

Исчезла эта затаённая тоска, которая не давала ни мне, ни ему покоя на протяжении долгих лет.

Теперь в его тёплых глазах светилось лишь безграничное обожание, смешанное с нежностью, зеркально отражая те же чувства в моем взгляде.

Но реальность никто не отменял, как бы мне ни хотелось навсегда остаться с ним в нашем сладком сне.

Поднявшись из-за стола, брат притянул меня к себе и с сожалением вздохнул, поглаживая по волосам, отчего мне тут же захотелось прикрыть глаза, подставляя голову под его широкую тёплую ладонь.

— Ты ведь знаешь, что я хотел бы провести с тобой весь день, правда?

Я кивнула, обнимая его за талию.

— Тебе нужно в офис ?

Он тяжело вздохнул, кивая.

— Думаю, отец устроит мне взбучку за то, что улетел без его разрешения. Но меня это не волнует.

Заметив тревогу в моих глазах, он нежно погладил меня по щеке.

— Не бойся, малыш, все будет хорошо. Дождись Тэхена. Позвони мне сразу же, как он свяжется с тобой, хорошо?

Я кивнула, и он отпустил меня, на прощание нежно коснувшись тёплыми губами моего лба.

Стоя у окна и глядя, как он уезжает, я с тоской понимала, что день будет долгим.

© Luna Mar,
книга «Найтемніша мрія».
Коментарі