Мы выбрались из дома через чёрный ход и всю дорогу до машины Чонгук нёс меня на руках, а все мои силы уходили лишь на то, чтоб крепче обхватывать руками его шею и оставаться в сознании, которое упрямо от меня ускользало.

Добравшись до машины, он кивнул водителю, чтоб тот заводил мотор, а сам осторожно забрался на заднее сиденье и уложил меня к себе на колени, бережно поглаживая по волосам.

Машина плавно тронулась с места, и я прикрыла глаза, как сквозь туман услышав его хриплый взволнованный голос:

— Розэ, малышка, не отключайся…ну же, смотри на меня…

Я тихонько фыркнула и, с трудом разлепив пересохшие губы, пробормотала:

— Я не хочу на тебя смотреть… ты мне не нравишься…

Где-то над моей головой послышался тихий смех, тем не менее прозвучавший неожиданно ласково.

Чонгук усмехнулся и, наклонившись, поцеловал меня в лоб, шепнув:

— Я это обязательно исправлю, птичка, даже не сомневайся.

Я снова недоверчиво хмыкнула, прикрыв глаза и невольно замирая под невесомой лаской его чутких пальцев в моих волосах.

— Если меня будут так часто бить по голове, я скоро превращусь в овощ и больше точно не буду путаться у тебя под ногами… — пожаловалась я, не открывая глаз.

Чонгук наклонился ко мне, нежно поглаживая по виску кончиками тёплых пальцев, и тихо прошептал:

— Этого точно не случится, птаха. Потерпи ещё совсем немного. Мы скоро будем дома и Тэ мигом поставит тебя на ноги.

Я не стала больше ничего говорить, ведь каждое произнесенное слово отдавалось неприятной болью в моей гудящей голове и, похоже, ненадолго отключилась, так как, когда снова пришла в сознание, ощутила на своём лице прохладный ночной ветер, от которого меня закрывали сильные уверенные руки Чонгука, несшего меня в дом.

Вздохнув, я крепче обняла его за шею и прижалась к ней щекой, не открывая глаз, услышав над головой его тихий успокаивающий полушепот:

— Мы уже дома, малышка. Теперь все будет хорошо.

Я в этом, конечно, сильно сомневалась, но не стала озвучивать своих опасений, поймав себя на мысли, что мне бы очень хотелось, чтоб он подольше не разжимал рук и не отпускал меня.

Глубоко вздохнув, я потерлась носом об его тёплую шею, заполняя лёгкие его умопомрачительным запахом — смесью дорогого одеколона и совершенно особенного терпко-пряного аромата его горячей кожи, и мне показалось, что он на миг затаил дыхание и сбился с шага, но, скорее всего, просто показалось.

Когда мы возникли на пороге дома и нас увидел дожидавшийся нашего возвращения Тэхён, он изменился в лице и тут же бросился к нам.

— Чонгук, что случилось? Что с ней? — мой любимый доктор склонился надо мной, все ещё лежащей на руках у его кузена, и нахмурился.

— Этот гад её ударил, — процедил сквозь зубы мой Волк таким ледяным тоном, которого я никогда прежде от него не слышала.

— Что?! — судя по тону его голоса, Док не мог поверить своим ушам, — Где в это время был ты, что допустил такое?

Приоткрыв глаза, я наблюдала за тем, как Альфа смерил младшего тяжёлым непроницаемым взглядом, без слов дававшим понять, что тот перешёл границы дозволенного, но понимал, что в том, что со мной случилось, была и его вина, потому просто устало произнёс:

— Сейчас это неважно, Тэ. Просто помоги ей.

Младший ещё пару секунд смотрел на него, но затем кивнул и направился в сторону лазарета, бросив через плечо:

— Пойдём.

***

Спустя десять минут я вновь оказалась на своей «любимой» кушетке в больничном крыле, а Чонгук, оставив меня заботам младшего брата, снова куда-то исчез и, вопреки всем логическим доводам разума, я почему-то почувствовала себя брошенной.

Стоило признать, что я никогда ещё не чувствовала себя такой спокойной и защищённой, как в крепких объятиях вожака стаи, пусть все ещё злилась на него за то, что потащил меня на этот проклятый бал, чтоб просто использовать в своих интересах, но с его уходом исчезло и это чувство безопасности и покоя, которое я испытывала только рядом с ним.

Я вздохнула, отстранённо наблюдая за тем, как суетится вокруг меня господин доктор, ставя капельницу и измеряя давление, при этом не переставая забавно хмуриться и что-то бормотать себе под нос, наверняка вспоминая своего кузена не самыми лестными словами за то, что снова добавил ему хлопот в виде возни со мной.

Слегка улыбнувшись, я поймала его за руку, заставив остановиться и взглянуть на меня.

— Док, хватит ворчать. У меня от этого ещё больше голова болит.

Услышав это, он улыбнулся и нежно погладил меня по волосам.

— Как ты, птичка? Тебе уже лучше?

Я задумалась, прислушиваясь к своим ощущениям, но затем пожала плечами:

— Кажется, да.

Он облегчённо вздохнул и присел на край кровати рядом со мной:

— Слава богу. Ни об одном своём пациенте я не волновался так сильно, как о тебе, — с мягкой улыбкой глядя на меня сверху вниз, признался младший.

Я усмехнулась:

— Я польщена, Док . Чем я заслужила такую честь?

Он долго смотрел на меня, с задумчивой улыбкой поглаживая мою руку прохладными чуткими пальцами, а затем тихо сказал:

— Просто ты совершенно особенная, Рози. И я не могу допустить, чтоб с тобой случилось что-то плохое.

От его слов на сердце стало тепло и я сжала его руку, пытаясь сдержать неожиданно подступившие к глазам слезы:

— Мне ещё никто никогда не говорил такого.

Он улыбнулся и поцеловал меня в лоб:

— Привыкай, милая. Здесь ты будешь слышать это в свой адрес очень часто.