Когда я поднялась наверх, в комнате меня уже ждала Хесон, а на кровати лежало умопомрачительно красивое вечернее платье.

Увидев меня, она принялась восторженно щебетать о том, какую великолепную причёску и макияж сделает мне завтра и расспрашивать о моих предпочтениях, выставив передо мной на туалетном столике шкатулки с украшениями, о баснословной стоимости которых я старалась даже не думать.

Но все это великолепие не радовало, а лишь раздражало, подчёркивая тот факт, что мной распоряжались, как куклой, наряжая и раздевая по желанию хозяина, умело дергавшего за ниточки и заставлявшего меня делать то, что было нужно ему.

И заметив отсутствие энтузиазма в моем взгляде и голосе, милая горничная заметно приуныла, и мне даже стало жаль девочку, которая изо всех сил пыталась меня порадовать.

Я слабо улыбнулась и заверила её, что мне понравится любая прическа, которую она захочет мне сделать, и я полностью полагаюсь на её вкус.

Услышав это, Хесон вновь заулыбалась и, поклонившись, убежала на кухню, чтоб принести мне ужин.

К счастью, хозяин дома, ставший моим наваждением, больше не тревожил меня и не изьявлял желания предложить мне поужинать с ним, так что на какое-то время мне даже удалось перестать думать о нем.

Ровно до того момента, когда наступила ночь, а вместе с ней пришли сны.

Но не те мрачные и страшные, к которым я уже привыкла за столько лет.

Нет, эти сны были чем-то совершенно иным. Особенным.

Слишком реалистичные.

Слишком эмоциональные.

Слишком горячие.

И, разумеется, мой темный Альфа не оставлял меня в покое даже за гранью реальности...

... В этом сне я снова была в лесу.

Древнем, синем, глухом лесу.

Но, к моему удивлению, мне не было страшно, ведь я чувствовала, что этот лес наполнен жизнью. И что он радуется мне, принимая в свои вечнозелёные объятия.

Каким-то образом я знала, что была его защитницей. Защитницей и покровительницей всего живого.

А этот древний лес стал моим убежищем, где я могла укрыться от всех опасностей и тревог.

На душе было легко и радостно, словно я наконец — то вернулась домой после долгого отсутствия, и моё спокойствие стало абсолютным, стоило моему взгляду упасть на темного верного стража, смирно лежавшего у моих ног и подставлявшего голову под мои руки, не спеша поглаживавшие мягкий густой мех и пропускавшие его сквозь пальцы.

Черный мех моего верного Волка отливал синевой в свете полной луны, заливавшей ярким светом укромную поляну, на которой мы находились, а посреди неё журчал небольшой водопад, почти такой же… Почти такой же, как тот, в гроте ,под которым произошёл обряд обручения…

Мой взгляд скользнул по ногам, обтянутым белым лёгким струящимся шелковым платьем, а рядом со мной на траве лежал лук и стрелы.

Я невольно удивилась, задавшись вопросом, зачем они мне, ведь никогда не увлекалась стрельбой из лука, но затем эта мысль испарилась так же быстро, как тает на солнце предрассветная роса, и я вновь зарылась пальцами в мягкий густой мех на загривке моего волка.

Он прикрыл глаза и тихонько вздохнул, вызвав мою улыбку, а затем мой взгляд невольно завис на едва заметном серебристом шраме на левой ладони — тонкой нити, что связала нас с ним в этой жизни, в этом воплощении, где по злой иронии судьбы он был преступником, а я — представителем закона, охотившимся на таких, как он.

Но в итоге я сама оказалась той, кого поймали в ловушку.

Но теперь я, как никогда чётко, понимала, что все, что со мной произошло, вело меня сюда, в эти леса. К нему.

Вело меня к этому моменту.

И прямо сейчас зарождалось наше с Чонгуком будущее, и лишь от нас двоих зависело, каким оно будет.

Повторится ли трагедия прошлого или мы сумеем её предотвратить до того, как станет слишком поздно?..

Я нахмурилась от этих тяжёлых мыслей, и мой Волк поднял голову и глухо зарычал, ткнувшись носом мне в ладонь и шумно выдохнув, словно напоминая о том, что он всегда рядом,чтобы защитить и уберечь.

Я невольно улыбнулась, с нежностью глядя в мерцающие серебром глаза дикого зверя, становившегося рядом со мной ручным и покорным, и на миг прикрыла глаза, обняв его и зарывшись лицом в мягкий темный мех.

А в следующий миг вокруг меня сомкнулись сильные мужские руки, крепко обнимая и уверенно притягивая меня к горячему стройному телу.

Я глубоко вдохнула, ощутив под пальцами тонкий шёлк белоснежной рубашки и жар его великолепного тела, который обжигал даже сквозь ткань.

Но я с радостью горела в этом ласковом огне, что полыхал на самом дне любимых гипнотических глаз, плавя в них серебро и выжигая им его образ и имя в моей душе навсегда.

Чонгук тихо вздохнул, обдавая горячим дыханием мою шею, и зарылся тонкими длинными пальцами в мои волосы, распуская их по плечам уверенным властным жестом и нежно поглаживая меня по затылку.

— Что с тобой, любимая? — тихо шепнул он, оставляя невесомо нежный поцелуй на моей шее и обнимая ещё крепче. — Расскажи мне, что тебя тревожит… Я же чувствую, что твоё сердце неспокойно.

От его вкрадчивого шепота по моим обнажённым плечам забегали взволнованные мурашки, и я вжалась в него всем телом, дрожа от ночной прохлады и неосознанно ища в нем спасения от холода и тревоги.

— У меня дурное предчувствие… Луна… Её свет потускнел… — выдохнула я, подняв взгляд к темно-синему бархатному небу и нахмурившись оттого, что заметила рядом с луной какую-то тёмную тень, которой раньше не было.

Она двигалась очень медленно, но неумолимо приближалась, наползая на ночное светило и крадя его яркий серебряный свет. И от этой картины — предвестия грядущих опасностей и бед - становилось жутко.

В этот момент я чувствовала себя невероятно странно.

Казалось, что кто-то другой снова руководит моим телом и произносит слова, о смысле которых мне оставалось лишь догадываться.

Это было похоже на то, что прошлое и настоящее пересеклись в одной точке, смешавшись, и уже невозможно было понять, где была я, а где — древняя богиня, которой я когда-то являлась и которая сейчас так уверенно завладела моим телом, оставив меня лишь беспомощно наблюдать в стороне.

Но все же я чувствовала, что она — это я, только более смелая, уверенная в себе и своём могуществе, и мне стоило лишь признать тот факт, что отныне мы были с ней одним целым, ведь ночь запечатления стала началом исполнения пророчества, и моя божественная суть начала пробуждаться. И, хотела я того или нет, но остановить этот процесс было уже невозможно.

Услышав мой тихий голос, Чонгук немного отстранился и нежно приподнял мой подбородок, заглянув мне в глаза потемневшим серебряным взглядом, в котором сейчас отражался древний космос, полный далёких мерцающих звёзд.

— Ты волнуешься из-за Гекаты? — тихо спросил он, привычным успокаивающим жестом поглаживая мои скулы, заставляя меня трепетать, подаваясь ещё ближе к нему и его теплу, впитывая его каждой клеточкой тела.

Мои веки налились тяжестью, а взгляд все чаще спускался к его мягким бархатным губам, зависая на них и уводя мои мысли совсем в другое русло.

Я кивнула, вздохнув:

— С ней что-то происходит в последнее время. Она изменилась, любимый. Моей старшей сестры больше нет. Тьма все больше завладевает её душой, меняя её себе в угоду… И… Мне страшно.

Словно в ответ на мои слова древний лес взволнованно зашумел вековыми кронами над нашими головами, и я невольно подалась ближе к моему любимому хранителю, озябнув от внезапного порыва холодного ветра, пронесшегося по тихой поляне.

И именно в тот миг та, другая Розэ поняла, что что-то безвозвратно изменилось в её мире, что ещё совсем недавно был таким красивым и безопасным.

Но теперь баланс света и тьмы был нарушен и она нигде уже не чувствовала себя в безопасности.

Даже здесь, на её любимой заповедной поляне с кристально чистым водопадом, скрывавшим тайный лунный грот, хранивший так много дорогих сердцу бесценных воспоминаний.

Единственным безопасным местом оставались лишь объятия Морфея — её хранителя, защитника и возлюбленного, бывшего с ней от начала времен.

И только в них она теперь могла укрыться.

Он обнял меня, укрывая собой от злого ветра, и тихо шепнул:

— Ничего не бойся, моя богиня. Пока я рядом, никакая тьма не посмеет коснуться тебя. Ты мне веришь?

Он обнял моё лицо тёплыми ладонями и с тревогой заглянул мне в глаза, проникая ласковым тёмным взглядом до самых дальних и потаенных глубин моей души.

— Верю, — вздохнула я, сжимая его руки, и в следующий миг его горячие губы коснулись моих, вовлекая в нежный трепетный поцелуй, без слов обещавший, что мой страж никогда не позволит ничему плохому случиться со мной.

Но мы оба были слишком беспечны и самонадеянны.

И в той, другой, далекой жизни я поняла, что даже боги не в силах противостоять судьбе.

***

Удивительно, но и на следующий день меня никто не тревожил почти до самого обеда, ставшего для меня завтраком, и принесшая его Хесон, все такая же весёлая и позитивная, радостно сообщила, что, как только я поем и оденусь, она займётся моей причёской и макияжем.

Я тяжко вздохнула, сев на постели, борясь с желанием выпрыгнуть в окно, но понимала, что эта выходка вряд ли меня спасёт.

Да и к тому же этаж был второй — а это значило, что высота была недостаточная, чтобы сломать себе шею, и я бы лишь снова усложнила жизнь себе и Тэхену, сломав что-то менее важное, но это было бы не менее болезненно.

Вздрогнув и помотав головой, чтоб отогнать от себя картины моих загипсованных рук и ног, я все же попыталась взять себя в руки и сосредоточиться на завтраке.

Хотя… Бить Чонгука гипсом было бы куда эффективнее…

От одной этой мысли я невольно начала хихикать, как школьница, чего со мной не случалось уже очень давно, а вернее, практически никогда, чем вызвала недоуменный взгляд молоденькой горничной, наверняка решившей, что госпожа наконец — то тронулась умом от пережитого, но добрая девушка решила не подавать виду, что что-то не так, вероятно, за время службы в доме главаря криминальной группировки привыкшая и не к такому, и не переставала все так же приветливо улыбаться, радуясь уже тому, что я перестала постоянно хмуриться и дуться в её присутствии.

— Господин будет очень рад, что вы сегодня в хорошем настроении, — тихо заметила Хесон, робко улыбнувшись.

Я лишь кивнула, впихнув в себя круассан и торопливо запивая его кофе, чтоб не ляпнуть то, что вертелось у меня на языке.

Пусть радуется. Пока может.

Злобный смех так и рвался наружу, но я заглушила его очередным круассаном, и, допив кофе, поплелась в душ, оставив Хесон готовить мой сегодняшний вечерний наряд.

Что ж, раз господин хочет устроить шоу, я устрою ему такое шоу, которое он ещё нескоро забудет.

И сто раз пожалеет о том, что заставил меня участвовать в этой сомнительной авантюре.

Спустя полтора часа я стояла перед огромным старинным зеркалом, которое двое слуг специально принесли в мою комнату, и не могла поверить своим глазам.

Неужели эта сногсшибательная длинноногая красавица в темно-синем бархатном платье — это я?..

Хесон действительно сделала мне потрясающий вечерний макияж, до которого у меня никогда не доходили руки, да и раньше у меня не было повода краситься и наряжаться подобным образом.

Но моё преображение было настолько неожиданным и эффектным, что я даже невольно залюбовалась своим незнакомым отражением.

К наряду ещё прилагалась чёрная бархатная полумаска, но её ещё было не время надевать, и, вглядываясь в свое отражение, я невольно задавалась вопросом, в каком виде увижу Чонгука этим вечером.

Ведь я уже успела заметить, как потрясающе шли ему строгие костюмы, и ничего не могла поделать с невольным предвкушением его преображения.

Сегодняшний сон все никак не шёл из головы, и я невольно зависла, вспоминая горячий бархат чужих мягких губ, так нежно касавшихся моих.

Из задумчивости меня вывел тихий девичий голосок.

— Вы очень красивая, госпожа… — с улыбкой заметила горничная, и, поймав в отражении её искреннюю улыбку и светящиеся восхищением глаза, я тепло улыбнулась ей в ответ.

— Спасибо, Хесон. Но это целиком и полностью твоя заслуга. И прошу тебя, зови меня Розэ, мы же договаривались, помнишь?

Девушка смущённо отвела взгляд, едва слышно пробормотав:

— Простите… Но я не могу называть невесту господина просто по имени…

— Почему… — начала я, но затем мои глаза потрясённо расширились, когда до меня дошёл весь смысл сказанной ею фразы, и я резко повернулась к ней, выдохнув: — Что?!

Девушка испуганно отшатнулась, залепетав:

— Вы разве не знаете, госпожа… — но, увидев мой предостерегающий взгляд, она тут же исправилась, хоть и слегка запнувшись, — Розэ.

Я сузила глаза, неосознанно наступая на бедную девочку, хоть и понимала, что она ни в чем не виновата.

— Чего я не знаю, Хесон?

Она подняла на меня огромные глаза, больше походя сейчас на перепуганного олененка, и я смягчилась, взяв её за руки и слегка сжав их.

— Прости, что накричала на тебя. Я не хотела тебя напугать, правда. Просто скажи мне, что я должна знать.

Девушка сглотнула, а потом едва слышно произнесла:

— Все здесь уже знают, что господин привёз в дом свою невесту.

Оглохнув от услышанного, я так и продолжала стоять посреди комнаты, вцепившись в руки бедной горничной мёртвой хваткой, и очнулась лишь тогда, когда в дверь негромко постучали и, не дожидаясь ответа, на пороге возник Тэхен

— Рози, не хочу тебя подгонять, но нам уже… — начал он, но, окинув меня с ног до головы восхищенным взглядом, тихо присвистнул и улыбнулся, заходя в комнату и прикрывая за собой дверь.

— А Хесон у нас просто волшебница, правда? Ты великолепно выглядишь, Розэ, — улыбнулся он, и я закатила глаза, понемногу отходя от шока из-за слов служанки.

— Всё ради миссии, Док, — фыркнула я, и он тихо рассмеялся, и кивнул горничной, с улыбкой обронив

— Ты молодец, Хесон. Можешь быть свободна.

Услышав это, девушка просияла и, поклонившись сначала мне, а потом ему, собрала все свои принадлежности, с помощью которых превратила меня из серой мыши в конфетку, и бесшумно юркнула за дверь.

Оставшись со мной наедине, младший волк не спеша обошёл меня по кругу, скользя восхищенным взглядом вдоль моего тела, и мне впервые стало неуютно, но затем его тёплый взгляд встретился с моим — подозрительным и настороженным, и он подошёл ко мне, взяв меня за руки, и ободряюще произнёс:

— Ты настоящая красавица, Розэ. Уверен, ты затмишь всех на этом вечере. Чонгук будет в восторге.

— Спасибо, — я не смогла сдержать улыбки, но не закатить глаза тоже не получилось, ведь последнее, чего я хотела ----- это того, чтоб Чонгук был в восторге.

Меня бы больше устроило, если б он был в бешенстве и все его планы полетели к черту.

Но зная его и то, что он всегда держал все под жёстким контролем, я была уверена, что на сегодняшний вечер у него готова ещё целая куча запасных планов на случай, если я вздумаю что-нибудь выкинуть, и основная линия не сработает.

— Он скоро придёт за тобой, а пока позволь мне добавить последние штрихи, — улыбнулся Док, и я вздохнула, понимая, что снова проиграла.

— До сих пор поверить не могу, что согласилась на это, — пожаловалась я ему, уже потеряв счёт тому, сколько раз я вздыхала за этот вечер.

Он улыбнулся и прикрепил микроскопический микрофон к моему платью и проверил наушник в клипсе.

— Не хочу тебя расстраивать ещё больше, но у тебя и правда не было выбора, Рози.

Его прохладные тонкие пальцы ободряюще сжали мои руки, но легче мне не стало.

— Хоть ты не начинай, — захныкала я. — Я уже устала слышать эту фразу.

Он вздохнул и серьёзно взглянул мне в глаза.

— Розэ, послушай меня. Я очень хорошо знаю своего брата и, хоть он и пытался делать вид, что по — прежнему все контролирует, но ему было очень важно, чтоб ты согласилась. Пусть его методы и не всегда честные, но он очень хотел добиться от тебя согласия пойти с ним на этот вечер.

Я фыркнула.

— Мог бы просто попросить. Вежливо.А не так, как он это обычно делает,в приказной форме и просто ставя перед фактом, что ему от меня что-то нужно.Зачастую этого достаточно, чтоб добиться от меня согласия.

Тэхен тихо рассмеялся, покачав головой, и пробормотал себе под нос:

— Ты действительно очень похожа на неё…

— На кого? — тут же вскинулась я, уже начиная уставать от того, что меня все время с кем-то сравнивают.

— На его бывшую невесту, — тихо произнёс Док, и я невольно навострила уши.

— Расскажи мне о ней, — я тут же ухватилась за эту информацию, желая узнать как можно больше о прошлом Чонгука, — Какой она была?

Тэхен пристально взглянул на меня и вздохнул.

— Она была такой же гордой, строптивой и упрямой, как ты. Но Чонгук просто с ума по ней сходил. Только она одна смогла подчинить его себе, сделать ручным и покорным.Я никогда не видел его таким, каким он был рядом с ней.Ни до, ни после. Но, с тех пор, как ты появилась тут, в его глаза вернулось то выражение, с которым он когда-то смотрел на неё.

— Он так сильно её любил? — тихо спросила я, понимая, что это неприятное тянущее чувство в груди очень похоже на ревность.

Тэхен кивнул, отводя взгляд, и в сердце неприятно кольнуло, словно оно не хотело делить Чонгука ни с кем, даже с мёртвой невестой. Мне хватило и распутной служанки, откровенно предложившей ему себя, и даже об одной мысли о том, что он любил кого-то ещё, пусть это и было до меня, мне становилось больно.

И мне это совсем не понравилось.

— Как её звали? — вновь спросила я.

— ДжиЭн.

Но я не хотела быть её копией.

Не хотела быть ничьей заменой.

Я хотела, чтоб Чонгук любил меня, а не тень своей бывшей возлюбленной, которую видел во мне и которую я ему напоминала.

Но, чтоб отвлечься от мрачных мыслей, я решилась задать вопрос, давно не дававший мне покоя.

—Сколько ему лет? — на самом деле, этот вопрос надо было задать уже давным - давно.

Тэхен удивлённо взглянул на меня, но спустя мгновение все же ответил:

— Двадцать восемь.

Я тихонько присвистнула, не ожидая, что мой чертовски харизматичный похититель окажется старше меня на четыре года, хотя, глядя на него, было довольно трудно угадать его возраст.

В одно мгновение он казался холодным и отчужденным, уверенным в себе лидером клана и выглядел на все тридцать пять, а затем его губ касалась дерзкая мальчишеская улыбка, и Чонгук превращался в безбашенного восемнадцатилетнего парня, украдкой срывавшего поцелуи с губ понравившихся ему девушек, не спрашивая разрешения и ни о чем не жалея, как игривый весенний ветер, путавшийся в волосах.

Невольно улыбнувшись этому сравнению, совершенно неожиданно пришедшему мне в голову, я снова поймала взгляд Тэхена, внимательно наблюдавшего за мной, и спросила:

— Ты говорил, что они были знакомы с юности?

— Да, наши семьи дружили, — с лёгкой улыбкой подтвердил младший кузен вожака, и я не удержалась от подкола.

— Никогда бы не подумала, что у него были друзья, — фыркнула я, но Тэхен замер и внимательно посмотрел мне в глаза.

— За что ты так его ненавидишь, Розэ?

Я вздохнула, поняв, что попалась и перегнула палку, но отступать уже было поздно.

— Это так заметно?

— Очень. Тут что-то личное, я же вижу. Я сразу понял, что твоя ненависть имеет глубокий личный характер.

Я снова поразилась тому, каким наблюдательным был младший брат моего «жениха», понимая, что Тэхен наверняка видел и замечал намного больше, чем хотелось бы другим, и мне в том числе.

Но было в нем что-то, располагавшее к нему людей, что-то, вызывавшее желание довериться…

И я решилась, наконец доверив эту невыносимо тяжёлую тайну ещё кому-то, кроме моего верного Чимина.

Глядя Тэхену прямо в глаза и не отводя взгляда, я твёрдо произнесла:

— Твой кузен приказал убить мою семью.

Он потрясённо уставился на меня, выдохнув:

— Что?! Этого не может быть! Ты уверена? Когда это случилось?

— Одиннадцать лет назад.

Прикинув что-то в уме, Док немного расслабился, а его пальцы, сжавшие мои руки мёртвой хваткой, уже давили не так сильно.

— Он просто не мог этого сделать, — его напряжённые плечи немного расслабились, и он облегчённо вздохнул, но я не могла разделить с ним это облегчение, все ещё не понимая его причину.

— Как ты можешь быть в этом уверен? — проворчала я, но он лишь грустно улыбнулся и мягко провел по тыльной стороне моих рук большими пальцами, словно успокаивая.

— В то время его даже не было в Корее.Кланом управлял его отец. Они с Чонгуком никогда не ладили, так как он не хотел иметь ничего общего с криминальным миром, но отец не желал терпеть его своеволие и крутой нрав, ведь он был его единственным наследником, а после смерти матери их отношения стали ещё более напряжёнными, ведь Чонгук винил в этом отца.

Затаив дыхание, я во все глаза смотрела на Тэхена, понимая, что сейчас, в эту самую минуту рушится весь мой прежний мир, и я наконец- то слышу правду о том, что долгие годы после смерти родителей не давало мне спать по ночам.

Тэхен наверняка заметил, что теперь уже я судорожно вцепилась в его руки, не желая отпускать, пока не услышу всей правды о прошлом — моем и Чонгука , но ничего не сказал, продолжая приоткрывать завесу этой тайны.

— Чонгук тогда учился за границей и не собирался возвращаться, но когда его мама погибла в автокатастрофе, отец приказал ему вернуться, сказав, что нашёл ему невесту и ему пришло время начинать учиться управлять кланом. Чонгук поначалу не хотел этой помолвки, но, впервые увидев ДжиЭн, влюбился, как мальчишка.Можно сказать, что она тогда вернула его к жизни.

Я постаралась пропустить мимо ушей его слова о том, как много значила для Чонгука его погибшая невеста, и тихо спросила :

— А… Как вышло, что он стал лидером клана, если так не хотел этого?

Тэхен снова вздохнул:

— Его отец умер четыре года назад, и ему пришлось занять его место.

Я внимательно слушала его, ловя каждое слово, ведь о клане «Волков» не было известно почти ничего, и постепенно в мою душу начинало закрадываться сомнение.

Что, если я обвинила не того человека?..

Могло ли быть так, что я вновь ошиблась, сделав поспешные выводы, в чем так часто упрекал меня Чонгук?

Ведь теперь мне было совершенно ясно, что он был невиновен.

Я спутала его с отцом, решив, что это один и тот же человек, ведь никто не знал, что у прежнего лидера группировки был сын.

Но даже эта новая информация не отменяла того факта, что я по — прежнему злилась на него.

За то, что похитил меня.

За то, что лгал на каждом шагу, никогда не говоря всей правды.

За то, что заставил ...влюбиться в него.

Опустив глаза на сцепленные на коленях руки, я мрачно произнесла:

— Пусть Чонгук и не делал этого, но это ничего не меняет. Выходит, это его отец приказал убить моих родителей.

Тэхен накрыл мои заледеневшие от нервов руки своими и мягко и слегка укоризненно произнёс:

— Это меняет все, Рози,тебе так не кажется? Дети не отвечают за грехи своих отцов. И я думаю, что его отец тоже не отдавал этого приказа. Он был жёстким и авторитарным, но не признавал бессмысленной жестокости и не убивал невинных.

— Я никогда в это не поверю. Он был лидером преступной группировки, Тэхен. Таким же, каким теперь является его сын.Не думаю, что жизнь двух обычных людей что-то для него значила.

---- Розэ, послушай.... - снова попытался Док, но я его перебила.

---- Нет, прошу тебя, не пытайся переубедить меня. Пожалуйста пойми... Мне...Все ещё слишком сложно в это поверить.

Док тихо вздохнул, мягко сжав мои руки:

---- Я понимаю, Розэ, правда. Но ты слишком строга к Чонгуку. Он никогда не хотел этой жизни. - твёрдо повторил младший, невольно выводя меня из себя.

— Не похоже, чтоб он сильно об этом жалел, — я скептически выгнула бровь, не желая вестись на жалостливую сказочку о бедном невинном мальчике, которого заставили стать главой преступного синдиката, каждый день проворачивавшего нелегальные сделки на миллионы долларов.

Тэхен печально улыбнулся:

— Это не так, Розэ. Ты несправедлива к нему. Поверь мне, ты его совсем не знаешь.

Я печально улыбнулась, ведь с этим я не могла не согласиться.

— Тут ты прав. Я совсем его не знаю.

Мы какое-то время молчали, думая каждый о своём и не зная, что ещё сказать, но затем младший волк тихо и как-то непривычно робко спросил:

— А меня… Ты тоже считаешь преступником за то, что я ему помогаю? Я ведь неоднократно спасал ему жизнь, пару раз вытаскивая с того света.

Под его пристальным и чересчур внимательным взглядом, в котором сквозила грусть и сожаление, я невольно смутилась и отвела глаза, прошептав:

— Речь сейчас не о тебе. Ты действительно стал моим единственным другом здесь и я тебе очень благодарна, но, прошу, прекрати его выгораживать.Я понимаю, что Чонгук — твоя семья и ты всегда будешь на его стороне, но я не могу так просто простить его…

— Ты неправа. И я тебе это докажу. Я найду доказательства того, что наша семья не причастна к убийству твоей.----твердо произнес Тэхен.

Я ничего на это не ответила, лишь пожав плечами и по- прежнему не глядя на него, потому вздрогнула, когда тёплые губы младшего Волка невесомо коснулись моего лба и он тихо прошептал:

— Тебе уже пора, птичка. Береги себя и будь осторожна.