Я проснулась оттого, что кто-то неспешно поглаживал меня по волосам. Это было так приятно, что совершенно не хотелось просыпаться.

И ещё мне было тепло. Казалось, это тепло проникало до самого сердца, успокаивая и замедляя его ритм.

Но открыть глаза мне все-таки пришлось, когда где-то над головой раздался приглушенный насмешливый голос, ставший ещё глубже после сна:

— Я знаю, что ты уже не спишь, малышка.

В комнате все ещё царил синий предрассветный полумрак, и Чонгук лежал лицом ко мне на боку и с ленивой улыбкой смотрел на меня из-под полуопущенных пушистых ресниц.

Я недовольно нахмурилась и вновь притворилась спящей, не удостоив его ответом. Хотя для того, чтоб он оставил меня в покое, мне, скорее всего, стоило притвориться мёртвой. И то я сомневалась, что это сработает.

— Как спалось, птаха? Что-нибудь снилось? —невинно поинтересовался хозяин спальни с ленивой усмешкой, не прекращая поглаживать и перебирать мои волосы, словно не мог заставить себя прекратить это делать.

Я опустила голову, закрывшись волосами от его чересчур внимательного тёплого взгляда, проворчав:

— Отстань. Я все ещё сплю.

Но моя реакция ещё больше его развеселила, и он тихо рассмеялся, наклонившись, и, поцеловав меня в лоб, тихо шепнул:

— Моя птичка больше не улетает?

Я сонно зевнула, пожав плечами:

— Мне тепло. Я не хочу улетать.

Чонгук приподнял тёмную бровь, и уголок его мягких губ чуть дрогнул в ленивой улыбке:

— Значит, все это время, все, что требовалось, чтоб удержать тебя здесь, было тепло?

Я сонно кивнула, не желая вдаваться в полемику, но затем добавила, вновь закрывая глаза:

— И ещё, я люблю, чтоб меня гладили.

Не знаю, чем я думала, когда ляпнула это. Единственным моим оправданием было то, что мой мозг ещё не до конца проснулся и был способен выдавать только глупости.

Чонгук прыснул и притянул меня к своей горячей груди, пока я не уткнулась в неё носом и недовольно заворчала, как разбуженная кошка.

— Всё гениальное просто, — усмехнулся он.

— Долго же до тебя доходило, — фыркнула я, смирившись с тем, что поспать мне больше не удастся.— Все девушки любят, когда их гладят.Это же так приятно.

И, словно в ответ на мои слова, его рука, до этого лежавшая на моей талии, начала неспешно её поглаживать.

Остатки сна как ветром сдуло.

— Вот так? — невинно поинтересовался он, подушечками тёплых тонких пальцев проводя по моей руке вверх к плечу, а затем скользнул ими по моей открытой беззащитной шее, заставив вздрогнуть и рвано вздохнуть, тут же прикусив губы. Но сдержать взволнованных мурашек, разбуженных его нежными прикосновениями, было невозможно, и они толпами забегали вверх и вниз по моей спине.

Я замерла, распахнув глаза и испуганно глядя на него, когда его пальцы провели у меня под подбородком, приподнимая моё лицо ему навстречу, и полностью потерялась в его жгучем, пронизывающем до самого сердца, ласковом взгляде.

Его тёмные ресницы чуть подрагивали, а серебряный взгляд скользил по моему лицу, как невесомая ласка, — горячий, медленный, внимательный…

— Я ведь больше не заставляю тебя нервничать, правда? — тихо шепнул он и наклонился ещё ближе.

— Чонгук… Что ты делаешь? — прошептала я непослушными губами, настороженно вскинувшись и замерев. И понимая, что вряд ли когда - нибудь наступит тот день, когда он не будет заставлять меня нервничать.

Но он все ещё не воспринимал меня всерьёз.И я уже и не надеялась, что это когда-нибудь изменится.

Уголки мягких мужских губ чуть дрогнули в улыбке.

— Ты же сама сказала, что любишь, когда тебя гладят. Я лишь хочу удостовериться, что все делаю правильно, — мурлыкнул он с самой очаровательной улыбкой, которую мне доводилось видеть. Но я не купилась на этот откровенный флирт.

— Но это не значит, что ты можешь… Эй… — запротестовала я, когда он обнял меня за талию и одним плавным неуловимым движением перевернул на спину, уложив на подушки и нависая надо мной.

Слишком близко.

Слишком горячо.

Слишком запретно.

Но так волнительно и сладко, что моё сердце затрепыхалось в груди пойманной птицей, а дыхание сбилось и замерло, и я застыла в его сильных руках, глядя на него во все глаза, зачарованно наблюдая за тем, как хитрые огоньки в насмешливых тёплых глазах смешались с дерзкими и в то же время ласковыми, лишая меня желания спорить.

Я вновь ощутила себя маленькой беспомощной птичкой, попавшей в лапы к большому серому волку из сказок.

Но только мой Волк был черным и таким обаятельным, что ни у одной птички, по собственной неосторожности оказавшейся в его логове, не было никаких шансов уйти невредимой.

И я начинала понимать, что и не хочу этого. И уже вовсе не так рьяно рвусь на свободу, начиная попадать под чары своего похитителя все больше и больше с каждым днем…

Начиная… влюбляться… В него…

Я зажмурилась, пытаясь прогнать из головы эти возмутительные и чрезвычайно опасные мысли, но это ничем не могло мне помочь, когда он был так близко.

Но в ответ на мои слабые протесты он лишь ласково улыбнулся, придвинувшись ещё ближе, и шепнул:

— Тише, милая, не рычи… Тебе же нравится то, что я делаю.

Я аж задохнулась от подобной самоуверенности и поспешила заверить его в обратном, упираясь в широкие плечи и выдохнув:

— Ничего подобного!

Чонгук насмешливо хмыкнул, но все же немного отстранился.

— Как скажешь, птичка. Но мы оба знаем, что это неправда. И, к твоему сведению, ты совсем не умеешь лгать.

— То, что ты не привык слышать слово "нет" , вовсе не означает, что я паду жертвой твоих чар от одной улыбки, — проворчала я.

Но это тоже была неправда, ведь я уже была им очарована. Окончательно и бесповоротно.

И он это знал.

Расслабленно улыбнувшись, он произнёс хриплым полушепотом, от которого у меня стабильно слабели ноги и бросало в сладкую дрожь.

— Я на это и не рассчитывал, Розэ. Но думаю, после сегодняшней ночи мы с тобой вышли на новый уровень отношений.

--- Что ты несёшь?! - возмущённо выдохнула я. --- Какой ещё новый уровень?!

Хорошо, что он не видел, как вытянулось моё лицо, но это не спасло его от ощутимого (как я надеялась) тычка под ребра, потому что ни о каком новом уровне отношений не могло быть и речи, ведь я прекрасно помнила, что между нами ничего такого не было, хоть я и уснула в его руках.

Снова.

Но он не мог меня в этом винить и использовать мою минутную, ну ладно, почти восьмичасовую слабость против меня, беззащитной девушки в логове врага.

И нечего было быть таким тёплым, обаятельным и сногсшибательно красивым и так настойчиво укладывать меня в свою постель, в то время, как я честно пыталась уйти.

Он тихо охнул и рассмеялся, поймав моё запястье сильными гибкими пальцами, и несильно сжал во избежание дальнейших эксцессов, но рукой я двигать не могла. Всё что мне оставалось — это лишь сердито фыркать и пялиться на его обнаженную мускулистую грудь, в которую я почти уткнулась носом, и пряный терпкий аромат мужского горячего тела ударил мне в голову, путая мысли, а во рту мгновенно пересохло.

— Ну — ну, не фырчи, котенок, — миролюбиво протянул Чонгук и закинул на меня ногу.

Обалдев от такой наглости, я окончательно потеряла дар речи, а он, как ни в чем не бывало, зевнул и произнёс:

— Давай просто ещё немного так полежим… Ты такая тёплая… — последнюю фразу он почти мурлыкнул, и мне враз расхотелось вырываться. Ведь он тоже был тёплый. И сильный. И так приятно пах, что мне сносило крышу каждый раз, стоило лишь учуять этот запах, преследовавший меня теперь даже во снах.

И я с ужасом понимала, что противостоять его нежности у меня не было сил.

Я снова тяжело вздохнула, но больше для вида, и попыталась устроиться поудобнее, раз уж меня не собирались отпускать, ведь наши понятия о том, что значило «немного полежать» могли разниться в несколько часов.

Придавленная его мускулистой и довольно-таки тяжёлой ногой к кровати, и практически расплющенная по его груди, я слабо протестующе пискнула, когда воздуха стало не хватать, и он тут же ослабил хватку, забеспокоившись и виновато шепнув:

— Тебе тяжело? Прости, я наверно, не рассчитал силу.

Я облегчённо выдохнула, когда он, наконец, позволил мне немного отодвинуться, и все же рискнула поднять на него глаза.

А этот бесстыдник нахально разглядывал меня и улыбался так обворожительно, словно то, что мы спали в одной постели, было самой естественной вещью на свете.

— Сколько ты весишь? — неожиданно брякнула я первое, что пришло в голову, лишь бы нарушить тишину, не придумав ничего лучше под его насмешливым взглядом.

— Да уж побольше тебя, маленькая птичка, — расслабленно усмехнулся Чонгук , — Тебя тут что, не кормят? Совсем отощала.

Я снова фыркнула, поймав себя на мысли, что никогда в жизни столько не фыркала, как после того, как начала общаться с этим самоуверенным и возмутительно нахальным типом. Обворожительным, горячим и крышесносным, но все равно невыносимым, и, не удержавшись, сьехидничала:

— А что, боишься, что твоя заложница помрёт раньше времени и тебе больше не над кем будет измываться?

Чонгук тихо рассмеялся и покачал головой.

— Боюсь, что сам умру от скуки, если тебя здесь не будет, малышка.

Я потрясённо открыла рот, не зная, что ответить и как расценивать его последнюю реплику, но, так и не найдясь с ответом, молча закрыла его, сверля сердитым взглядом идеальные изящные ключицы моего похитителя.

И чем дольше я лежала так близко к нему, вдыхая его запах и греясь его теплом, тем сложнее мне было сопоставить образ этого уютного домашнего парня и опасного бандита из моего досье.

— Не зли меня, Чонгук, — беззлобно прошипела я, на что он лишь усмехнулся, притягивая меня ближе, и поинтересовался:

— А не то что будет? — дразняще улыбнулся он, изгибая идеально очерченую тёмную бровь.

Я уперлась ладонями ему в грудь, но это мало помогло, и едва не отдернула их, - таким он был горячим. Я прекрасно понимала, что Чонгук был намного сильнее меня, и знала, что сейчас он просто играет со мной, не применяя и половины своей силы.

На самом деле, он не действовал в полную силу даже в ту ночь, когда я напала на него в своей комнате.

Задохнувшись от непонятных, нахлынувших без спроса, чувств, я прошептала внезапно севшим голосом:

— А не то я встану и уйду и будешь лежать тут сам.

Да уж, угрозой это нельзя было назвать даже с большой натяжкой, и темный красавец лишь лениво усмехнулся и властно обнял меня за талию, видимо, для большей убедительности, притянув к себе почти вплотную и шепнув:

— Я тебе не позволю.

— Так нечестно, — пожаловалась я, ведь больше всего ненавидела чувствовать себя беспомощной. А именно так и ощущала себя рядом с ним большую часть времени, и уже устала постоянно быть начеку и противостоять его попыткам приручить меня.

— Что нечестно, птаха?

— То, как ты себя ведёшь. Хватит быть таким милым. Я тебе все равно не верю.

— Очень жаль, ведь я тебя не обманываю. Но я никогда не играл по правилам и не собираюсь начинать теперь. — он пожал плечами и беспечно улыбнулся.

— Отпусти меня. Раз уж ты больше не дашь мне поспать, я лучше пойду к себе, — проворчала я.

Но, вместо того, чтобы отпустить, Чонгук успокаивающе погладил меня по спине,притягивая к себе ещё ближе и пряча лукавую улыбку в уголках мягких губ.

— Не уходи, милая...побудь со мной ещё немного,— тихо и непривычно серьёзно попросил он, и от этой просьбы мне стало так тепло, словно он взял в свои большие ладони моё сердце и согрел его своим дыханием.

--- Ты обещаешь вести себя прилично? - на всякий случай уточнила я, и он тихонько фыркнул, замаскировав смех, и с самым серьёзным видом шепнул:

--- Обещаю.

Я тихо вздохнула, уже в который раз за все время, проведённое с ним, и, наконец, сдалась, прижавшись щекой к его груди и удивляясь сама себе.

Создавалось впечатление, что рядом с ним я могла только шипеть, фыркать и вздыхать, так как он стабильно лишал меня дара речи.

К моему облегчению, он тоже молчал, лишь крепче обняв меня, и стал гладить по спине, прижавшись щекой к моим волосам, и это было так… правильно, что даже моё сердце замедлило ритм, утопая в сонной тишине, где было слышно лишь наше дыхание...