За всеми этими милыми безобразиями и бесконечными целованиями и похихикиваниями от собственных шалостей по Эдемским кущам мы догулялись почти до самого заката, успев побывать практически во всех частях святыни, кроме разве что тех, куда пускали только служителей и верующих.
И нам даже удалось увидеть тот самый священный источник, бьющий из-под земли в большой огороженный бассейн с рыбками, из которого вода уже утекала по трубам в купальни, куда нам ещё предстояло окунуться. Вода в нем действительно была прозрачной и кристально чистой, а пульсация источника на дне напоминала биение живого сердца, и я снова поймала себя на мысли о том, насколько все это было символично и созвучно с нашей историей.
Табличка рядом с бассейном гласила о просьбе не бросать в святой источник монеты на счастье ( что мне бы и в голову никогда не пришло делать, но, видимо, уже были прецеденты, кошмар какой... Всё-таки, туристы - страшные люди, ничего святого для них нет), а также рядом было написано, что вода здесь не пересыхала даже в сильнейшие засухи, и местные считали это чудом и доказательством святости места.
Перед омовением мы также побывали в храме и оставили там подношения на алтарях богов, а затем переоделись в изумрудные саронги, положив вещи в камеры хранения, которые здесь предусмотрительно оборудовали для туристов.
Увидев меня в новом облачении, Чонгук тихонько, чтобы, не дай бог, не услышал Будда и "вся его гопкомпания", пошутил, что я в нём похожа на кузнечика, а не на оленёнка, на что я лишь погрозила ему пальцем, грозно сдвинув брови, но в итоге не выдержала и рассмеялась, отметив, что изумрудный ему тоже невероятно идёт и мысленно прося прощения у духов этого святого места за мою невоспитанную балбесину.
В итоге мы добрались к купальням, как и хотели, ближе к закрытию храма. Людской поток к вечеру значительно уменьшился и в бассейне с источниками осталось всего несколько человек, но и они уже были у последних фонтанов.
Чонгук без колебаний вошёл в воду первым, и я уже собиралась последовать за ним, но... когда он уже оказался в воде по пояс, на меня внезапно накатила неконтролируемая, непонятно откуда взявшаяся паника, как черная туча, резко заслонившая собой солнце, и я... замерла абсолютно неподвижно, хватая ртом воздух и чувствуя себя так же, как в ту страшную ночь, когда мне приснился последний сон о нашем прошлом.
Поняв, что я не пошла за ним, Чонгук тоже замер и встревоженно обернулся ко мне, возвращаясь назад, и, поймав меня за руку, мягко сжал мои вмиг заледеневшие пальцы своими - тёплыми и сильными и действуя на меня, как якорь, всегда возвращавший меня из сумрачных глубин моих переживаний.
- Что с тобой, милая? - взволнованно произнес он, беря меня за вторую руку и пытаясь поймать и мой остекленевший взгляд.
- Мне... страшно, Чонгук... - прошелестела я едва слышно, кусая дрожащие губы и все так же не глядя на него.
- Бэмби... - снизу послышался рваный вздох и Чонгук полностью поднялся на ступени из воды, встав так, чтобы наши глаза были на одном уровне, а затем, обняв мое лицо ладонями, ласково шепнул, - Мы ведь уже говорили об этом, помнишь? Тебе совершенно нечего бояться. Ну же, малыш. Посмотри на меня.
Судорожно вздохнув, я наконец, подняла на него глаза и в отчаянии прошептала:
- Я... Понимаю, но... Но что, если... Если у нас... не получится?.. Если этот кошмар... никогда не кончится?.. что, если... Мы снова... Потеряем друг друга?..
Чонгук глубоко вздохнул, на мгновение прикрыв глаза, и я уже испугалась, что всё-таки довела его своими истериками и беспричинными страхами, и он сейчас просто выскажет мне, как я его достала, но вместо этого он прижался своим лбом к моему и тихо, но твердо произнес, больше не выпуская мой поплывший от внезапно накативших слез взгляд из плена своего - спокойного, уверенного, ласкового... проникающего до самого дна моей души, отогревая ее и успокаивая, как солнечный луч, пробившийся сквозь грозовые тучи:
- У нас все получится, любимая. Ничего не бойся. Я рядом. И мы пройдем через это вместе - так же, как и всегда. Знаешь... - он глубоко вздохнул, словно собираясь с мыслями, и его ресницы вновь затрепетали, мимолётно мазнув по скулам, а затем снова впился в меня своим колдовским, гипнотизирующим, темным взглядом, успокаивающе поглаживая мои скулы кончиками больших пальцев, - Я готов пройти любые испытания, любые церемонии и обряды... лишь бы только ты больше никогда и ничего не боялась, но единственное, в чем я уверен... Нет, во что верю всем сердцем - это то, что, что бы ни было в прошлом - оно осталось в прошлом. Навсегда. Прошлая жизнь закончилась и больше никогда не повторится, а в этой... в этой жизни нас ждёт только счастье... в этой... И во всех, что будут после... Я сам об этом позабочусь. И сделаю для этого абсолютно все.
Его слова звучали как мантра, как обещание, как нерушимая клятва... И, застыв совершенно неподвижно и почти не дыша, я вслушивалась в его глубокий хриплый голос, пропуская его через каждую клеточку и позволяя осесть глубоко внутри, согреть меня и успокоить, и, пока он говорил, смотрела на него во все глаза, утопая в его ласковом взгляде, как в глубоком, темно- синем океане... Полностью утопая в нем - в его глазах, улыбке, голосе...
Ведь Чонгук сам был, как океан - завораживающий.
И если долго на него смотреть - заворожит, заколдует и никогда больше не отпустит... сделает своей пленницей - добровольной пленницей глубоких синих вод... возлюбленной океана...
Я же... всегда была беспечной... и давным давно позволила себе неосторожность засмотреться на океан, ведь он... звал меня. Он... Нуждался во мне.
И, однажды услышав и ответив на его зов, я добровольно и безоглядно шагнула в объятия этой чарующей, сапфирово-синей бездны и... пропала в ней навсегда, вверив ему свое сердце, свою судьбу и всю себя воле его ласковых волн, ни разу не пожалев об этом.
И теперь, как и всегда, мне нужно было просто довериться ему... И плыть по течению, зная, что любимый никогда не позволит мне упасть...
- Все будет хорошо, я обещаю тебе. Верь мне, любимая, - его голос донёсся до меня, словно из-под воды, и Чонгук наклонился ко мне, оставляя долгий успокаивающий поцелуй на моих дрожащих губах.
- Я всегда... верила... только тебе... - слетело с них так же легко, как дыхание, как непреложная истина, и Чонгук порывисто прижал меня к себе, забирая в крепкие объятия, укрывая в них от всего мира, чтобы больше никакие страхи не смогли до меня дотянуться. Вот только... самый большой мой страх вонзился в сердце слишком глубоко и никак не желал исчезать, - Только... пообещай... пообещай, что всегда будешь со мной... Что больше никогда... не оставишь меня одну... - это прозвучало так отчаянно, словно эти слова принадлежали вовсе не мне, а той - другой Розэ, потерявшей любимого по воле злого рока, и, словно почувствовав всю эту давнюю, невысказанную, неизбывную и невыплаканную боль, Чонгук обнял меня ещё крепче и прижался к моему лбу своим, горячо выдохнув:
- Обещаю, любимая. И даже если весь мир будет против нас, я всегда буду с тобой. На твоей стороне. В твоих объятиях и в твоём сердце. Буду твоим щитом. Твоим защитником. Твоей силой. Твоей любовью. Я всегда. Буду. С тобой. Я клянусь тебе, Розэ.
Я наконец подняла на него мокрые от непролитых слез глаза, и мы застыли, глядя друг на друга и буквально ощущая, что даже воздух вокруг нас начал дрожать и искриться от этой клятвы, а затем Чонгук приподнял мое лицо, все так же бережно обнимая его ладонями, и, в противовес этой трепетной нежности, впился в мои губы настолько отчаянным поцелуем, словно пытался этим заставить меня поверить в нерушимость своих слов, и я, наконец... поверила. Приняла всем сердцем и укрыла в нем эту веру, больше ни в чем не сомневаясь.
И страх... исчез. Растворился, как роса под лучами утреннего солнца, наконец позволяя мне дышать.
- Что бы я без тебя делала?.. Как бы я жила без тебя, Чонгук?.. Я бы просто... не смогла без тебя жить... я и... не смогла... - накрыв его теплые ладони, все так же обнимающие мое лицо, своими, прошептала я, и слезы всё-таки сорвались с моих дрожащих ресниц и потекли по щекам.
- Тшш, маленькая... Не думай об этом. Такого никогда больше не повторится, слышишь? Я не допущу, - Чонгук нахмурился и осторожно стёр их подушечками пальцев, а затем, поцеловав меня в лоб, снова укрыл в объятиях, прижимая к себе так отчаянно крепко, словно никогда больше не собирался отпускать, и я совершенно не возражала против такой перспективы, ведь только в его руках чувствовала полный, безграничный покой... Чувствовала себя... Дома.
Скользнув ладонями вверх по его напряжённой сильной спине, я снова потянулась к нему, как цветок к солнечному свету, и он ответил на мой зов, встретив меня на полпути и снова накрывая мои дрожащие губы своими, успокаивая, утешая и без слов в который раз обещая, что все будет хорошо.
- Любимый мой... мой муж... мое счастье... мое сердце... моя судьба... моя вечная любовь... Моя нежная темная ночь... Моя душа... - слетало с моих губ словно само собой между трепетными долгими поцелуями, которыми Чонгук ласкал и нежил мои губы, заглушаемое тихим журчанием священных струй, но он все слышал, как и всегда, отзываясь таким же твердым и нерушимым, как древние скалы острова богов:
- Люблю тебя... Моя девочка... Моя любимая... Моя... навсегда.
Его слова растворялись на моих губах вместе с поцелуями, отзываясь трепетом глубоко в сердце и заставляя меня верить ему безоговорочно...
А затем... время исчезло.
Все исчезло.
Все перестало иметь значение.
Осталась только тишина прекрасного Эдемского сада, нарушаемая лишь мелодичными переливами священных вод, а мы стояли в них и целовались, тихо шепча друг другу о любви... Той, что никогда не перестанет... Даже когда все языки смолкнут, и знание упразднится...