Розэ
Чонгук буквально вжал меня в себя, делясь своим теплом и силой, обволакивая им, как защитным коконом, и мне сразу стало так хорошо и спокойно, что я снова бы с удовольствием провалилась в сон, если бы желание поцеловать его не пересилило дрёму, навеянную лекарствами, поступавшими в мою кровь теперь почти беспрерывно.
---- Мой любимый доктор… ты здесь… ---- с сонной улыбкой шепнула я, не открывая глаз, и ощутила нежный поцелуй в висок.
---- Конечно, здесь… Здесь, моя хорошая… всегда с тобой… ---- шепнул он в ответ, ещё крепче прижимая меня к себе, хотя мы уже и так практически стали одним существом.
Я невольно хихикнула от этой мысли и ощутила теплое дыхание Чонгука на губах, когда он наклонился и мягко шепнул в них:
---- Всё -- таки проснулась…
Я тихонько фыркнула, уткнувшись ему в ключицы, и проворчала:
---- Разве можно спать, когда в постели со мной такой горячий мужчина?.. это же... преступление… самое настоящее...
Чонгук весело хмыкнул, явно польщенный моими словами, но затем снова посерьёзнел и провел горячей ладонью по моей спине, заставив поежиться от приятной волны тепла и мурашек, проследовавших вниз за его рукой, застывшей на моей талии, и нежно коснулся бархатными губами моего лба, тихо шепнув:
---- Прости, я не хотел тебя будить…
Я вздохнула, удобнее устраиваясь в его объятиях и прижимаясь к его теплой груди.
---- Ну хватит извиняться, глупый... Я устала спать… И безумно соскучилась по тебе… Тебя так долго не было… где ты был, Чонгу? Тебе надоело каждую ночь спать на этой неудобной кровати, да? А как же "в горе и в радости, пока смерть не разлучит нас»? Или твой старческий остеохондроз победил наши свадебные клятвы? Ты меня больше не любишь? --- потребовала я ответа тоном капризной маленькой девочки, но мои губы уже дрожали в безуспешной попытке скрыть улыбку.
Чонгук неодобрительно цокнул и властно подгреб меня к себе под крыло, заставив тихонько пискнуть, когда его грудные мышцы резко перекрыли мне кислород.
Я упёрлась ладонями ему в плечи, все так же протестующе пища и требуя, чтоб дал мне вздохнуть, и он тихо рассмеялся и немного ослабил хватку, но все равно недостаточно, чтоб я уж наверняка прочувствовала всю его любовь, и прижался губами к моей макушке, выдохнув в нее:
---- Глупышка. Ну что ты говоришь такое?.. Я люблю тебя так сильно, что не могу дышать, когда ты рядом… Ты даже не представляешь, что я чувствую...
Услышав это, я невольно замерла, затихнув и успокоившись в родных крепких объятиях, обнимая его в ответ, и мое сердце тоже замерло от искренности его тихих слов, а затем забилось с удвоенной силой, оповестив об этом всю палату навязчивым писком кардиомонитора.
Ну что ж... зато теперь Чонгук тоже мог не сомневаться в силе моих ответных чувств.
Он признавался мне в любви уже так много раз, и его признания всегда заставляли мое сердце сбиваться с ритма и замирать от нежности к нему, а я… так и не нашла в себе силы сказать ему то же самое.
Не знаю, почему я не могла сделать это? Наверное потому, что безумно боялась, что если признаюсь, как сильно люблю его, а через месяц или неделю… меня не станет, ему… будет ещё больнее…
И сейчас был вполне подходящий момент, чтоб прошептать любимому эти три слова, но я… снова струсила, вместо этого спрятав лицо у него на груди и шепнув едва слышно:
---- Расскажи мне, пожалуйста…
Чонгук вздохнул, осторожно приподнимая мой подбородок, и, мягко сжав его тёплыми пальцами, хрипло выдохнул мне в губы:
---- Я лучше покажу…
Я почти ощутила прикосновение его мягких губ к своим, но… к моему разочарованию, он стал покрывать неторопливыми трепетными поцелуями мои скулы, виски, лоб и подбородок… но упорно и словно нарочно избегал губ.
Бессовестно бессовестный в квадратном кубе … да---да, это по--- прежнему было про него. Решил таким образом наказать меня и подразнить? Хулиган!
Но вскоре нега уступила место негодованию и желанию возмущаться, и я послушно расслабилась в его руках, прикрыв глаза и позволяя его бархатным губам медленно скользить по моей коже, согревая ее поцелуями и тихим дыханием.
Наконец, спустя несколько минут, видимо, решив, что уже достаточно помучил меня, господин доктор с тихим вздохом обнял мое лицо большими тёплыми ладонями, и его губы замерли в милиметре от моих.
Снова дразня.
---- Почему не целуешь?.. ---- шепнула я едва слышно, чувствуя, как сладкая дрожь стекает вниз по моему телу и оседает теплой тяжестью внизу живота, а губы буквально горят в ожидании его губ. Чонгук всегда так на меня влиял, где бы мы ни находились. И больничная палата не стала исключением. Но привычка нахального брюнета меня дразнить и доводить до белого каления тоже никуда не делась.
---- А ты хочешь, чтоб я тебя поцеловал? ---- хрипло мурлыкнул он, лаская мои приоткрытые губы теплым дыханием.
Ну началось…
---- А ты, видимо, хочешь, чтоб я умоляла тебя об этом? Как же это низко, доктор Чон, ---- улыбнулась я, прикрыв глаза и глядя на него сквозь ресницы. Он же в ответ лишь вызывающе выгнул темную бровь, самым провокационным образом прикусывая свои бесстыжие губы и снова бросая мне вызов, который... я не могла не принять.
---- Я уже говорила, что ты бессовестный? ---- обняв моего любимого хулигана за шею, поинтересовалась я.
Он ответил мне дерзкой мальчишеской улыбкой, приподнявшей уголки таких желанных губ.
---- Да, милая. Много раз.
---- И, видимо, скажу еще... пару миллионов раз. ---- проворчала я, хмурясь и кусая губы, что буквально изнывали от желания вновь ощутить давление чужих, таких близких и таких недоступных, потому что их хозяин решил окончательно свести меня с ума
Ну что ж… двое могут играть в эту игру, дорогой.
Поэтому, обняв его за шею, я зарылась пальцами в шелковые пряди у него на затылке, сжав их и слегка оттянув, зная, как он от этого балдел, и притянула его ближе, шепнув на ухо:
---- Но, если ты так настаиваешь… Я могу озвучить тебе весь список того, что я хочу, чтоб ты со мной сделал.
Я ощутила, как напряглись его мышцы под моими ладонями, когда неторопливо скользнула ими вниз по его широкой спине, обтянутой черной водолазкой, совершенно не скрывавшей всех его потрясающих рельефов, которые я уже успела изучить губами в его спальне, и Чонгук рвано выдохнул, собственнически притягивая меня к себе ещё ближе и буквально вжимая в себя, заставив задохнуться от жара, исходившего от него, который я ощущала даже сквозь одежду, и с порочной и откровенно искушающей улыбкой, что совершенно не вязалась с его словами, шепнул:
---- Тише, тише, котеночек, мы же в больнице… --- но, судя по тону его голоса, ставшего ещё более низким и хриплым, ему было совершенно плевать на это обстоятельство. Так же, как и мне, ведь, как известно, с кем поведешься...
---- И? ---- я выгнула бровь, немного отстранившись от него и с лукавой улыбкой заглядывая в его потемневшие глаза, ---- Не припомню, чтоб тебя это когда--нибудь останавливало.
Ответная улыбка Чонгука стала откровенно хищной, когда он прикрыл свои колдовские глаза пушистыми ресницами и хрипло мурлыкнул:
---- Вижу, мое пагубное влияние не прошло для тебя даром, госпожа Чон…
И от того, как интимно прозвучало это его «госпожа Чон», внутри все мучительно ---сладко сжалось, а писк монитора стал ещё громче.
Черт.
Такими темпами скоро весь этаж будет знать о том, какие чувства я испытываю к моему лечащему врачу. И далеко не все они были платоническими.
Сделав глубокий вдох, чтоб хоть немного успокоить пищание в палате и стереть эту возмутительно довольную ухмылочку с губ напротив, я тем не менее не стала с ним спорить, с улыбкой признав:
---- Ты прав, дорогой… ты просто до невозможности меня испортил…
Даже если Чонгук и удивился, что я не стала по своему обыкновению с ним спорить, то не подал виду и лишь крепче обнял меня, снова притягивая ближе, словно разделявшие нас сантиметры казались ему огромной пропастью.
---- И что же мне делать с тобой, хмм, моя ненасытная тигрица? ---- пряча улыбку в уголках своих невозможно мягких губ, шепнул он, глядя на меня из-под ресниц полным обожания ласковым взглядом.
И, поняв, что игры, к счастью, закончились, я обвила его шею, с улыбкой прошептав:
---- Целовать. Немедленно. Иначе тебе не поздоровится, понял?
И мой муж, наконец, подчинился, хрипло мурлыкнув:
---- Как пожелает миледи… ---- и весь остальной мир за пределами его объятий перестал существовать.