Она ушла. Рассказав чудесную историю своей запутанной жизни. Многое осталось в тайне, сокрытое от людских глаз. Многое всплыло на поверхность только одному человеку. Правда он понял это слишком поздно. Если вообще понял. Все рассказывалось постепенно, добавляя с каждым разом все больше, и больше деталей и подробностей вспомненных совершенно случайно и в не совсем подходящей теме, месте, или моменте. Мне никогда не надоедало наблюдать за тем, как она общается с улыбкой на лице, эмоционально что то рассказывая или смеясь с чего то. Как постоянно она изменяла своим принципам, делая все то, что считала странным, чуждым для себя, сама того не замечая. Особенно предпочтения в еде. Вроде бы как и ненавидя некоторые продукты,но иногда умудряясь их есть. А потом с милой улыбкой всегда произносила: "ой...что то явно пошло не так" и начинала мягко,нежно смеяться, и удивление незаметно сменялось нежностью и добротой. Я никогда не понимал ее, не понимал людей которые ее презирали, завидовали и ненавидели. Я не понимал, как можно относится к тем, которые хотят тебе зла, с добротой, помощью и поддержкой . Со стороны она казалась всегда такой маленькой, нежной , хрупкой и слабой. Ее мог обидеть кто угодно. Но заметить это практически невозможно. Она могла даже не подать виду, или даже вообще не заметить этого. И потом, спустя несколько месяцев или пол года, в прекрасный, тихий день, быть никакой. Опустошенной. Будто не из мира всего, хоть она и всегда такая, но в такие дни это особенно видно. Будто сломана, разбита, и мертва одновременно морально,и наполовину физически. Даже ненавидя ссоры, могла поругаться, отталкивая от себя всех, не желая навредить, или заразить своей такой редкой, необычной , своеобразной болезнью, которая длится не дольше, чем один-два дня. Но не меня. Один раз я был рядом с ней когда ей было так плохо. Знаешь, я больше не хотел этого видеть никогда. Видя ее бесшумные слезы, которые никогда не доходили до истерики, ее саму, бледную и не живую , как тень, или опустошенную оболочку становилось гадко на душе только от того, что не смог уберечь, спасти,и помочь. Я укутывал ее пледом,обнимал, заставлял хоть что-то есть за целый день, слушал ее плач и то, что она рассказывала бесчисленное количество раз дополняя забытыми незначительными деталями, казалось бы давно позабытых времён. Утешал как только мог стараясь взбодрить и вывести с такого состояния. Она действительно такая маленькая и хрупкая девочка, но и параллельно сильная и оптимистичная. В такие дни слетает весь ее оптимизм, все силы добра куда-то незаметно исчезают, и обваливается грусть, к которой она никогда не прибегала, боль которой будто у нее никогда не существовало. Все считали ее несокрушимой к плохому. Но они только так считали, да она и сама признавалась, что это ей чуждо, и скрывать это все она могла бесконечно долго не испытывая негативные эмоции, и переводя их в детские: злость, мнимую обиду, грусть. Но потом...это все превращалось во все это. Оставаясь с ней ночевать хоть она и отказывалась я думал что завтра ей будет еще хуже, но нет. На следующий день на ней остался лишь еле заметный отпечаток вчерашней боли. Была снова улыбка, и вечно неунывающий оптимизм. Мы даже пошли звать нашу компанию гулять и веселиться. По дороге она поблагодарила меня за поддержку и попросила разрешение звонить по ночам или написывать в соцсетях, если будет снова такая ситуация . Я не задумываясь согласился, и был рад тому, что она была со мной открыта, и не отдалилась. Спустя год, а потом ещё один, я начал замечать что она все реже начала общаться с нами, гулять и быть активной. Как бы мы ее не звали, гуляла она с нами все реже и реже ссылаясь на неотложные дела. Я спрашивал у нее что случилось, на что она мне с легкой улыбкой отвечала что устала. От общества, от этого мира, от всего. Что она обязательно вернётся, и я поверил, я всегда верил ей. Я не знаю что творилось там, за сотни километров , в ее маленьком уютном доме, но думаю что она грустила, и отдыхала от всего. Я никогда не видел ее грустной, не считая тех дней. Ее нереальное спокойствие многие называли равнодушием,и отчасти это была правда. Лишь отчасти. Однажды позвонив ей трубку взяла ее мама. И в голосе слышалось боль и отчаяние. Мать с дрожащим сорваным голосом сказала что она ушла. И больше не вернётся. Многие как и я, думали что она мертва и долго скорбили по ней , сожалея о смерти такого прекрасного человека. Ой простите ко мне кто то стучится *пошел открывать дверь и оператор пошел следом. Открыв дверь на пороге была девушка с огненно-рыжими короткими волосами, зелёными глазами и лучезарной улыбкой на губах . Сделав неуклюжий реверанс девушка сказала лишь несколько слов которые привели рассказчика в шок и неверие. * -привет, я вернулась.. как и обещала... ~Long~Dead~