***

Я поднялся, привел себя в порядок и вышел из казармы. Мой путь лежал прямо в лазарет. Я был готов проверить голову более тщательно и пройти псих тесты. Решит вопрос о моем здоровье раз и навсегда. Но я не дошел. По пути меня догнал рядовой с посланием от майора. Срочное дело, которое вылилось во что-то еще более важное и так завертелось, что моя психика не выдержала и отключилась. Я просто перестал понимать, что происходит. Реальность и сновидения стали единым. Мне не сразу было понятно, но майор оказался одним из деспотов, который несет правосудие Новой Государства. А генерал, которого, я видел только на фотографии, на стене почёта, был тем же диктатором, которого не раз приходилось убивать. Кроме этого все чаще мне стали попадаться те люди, которые постоянно фигурировали в событиях. Это сержант и некоторые другие офицеры. Кашеваров, конечно. Рядовые. Некоторые места нашей части напомнили локации из снов. Понял это, я прогулялся в обеденное время по всей территории и понял, что город из сна это и есть наш военный лагерь, со всеми военными строениями, участками. И в этом не было ничего удивительного. Я ведь не покидаю часть уже давно. Работал, а вернее служил без увольнительных. А во сне никогда не выходил из города. Но и в реальности я толком не знал что за пределами нашей части. Помню только одну вылазку в огород, когда получил травму головы. И, кажется, после этого случая я напрочь забыл как выглядит этот населенный пункт, что находится рядом. Остались лишь смутные очертания, но почему-то очень напоминавшие владения диктатора. я прогулялся в обеденное время по всей территории и понял, что город из сна это и есть наш военный лагерь, со всеми военными строениями, участками. И в этом не было ничего удивительного. Я ведь не покидаю часть уже давно. Работал, а вернее служил без увольнительных. А во сне никогда не выходил из города. Но и в реальности я толком не знал что за пределами нашей части. Помню только одну вылазку в огород, когда получил травму головы. И, кажется, после этого случая я напрочь забыл как выглядит этот населенный пункт, что находится рядом. Остались лишь смутные обрисы, но почему-то очень напоминавшие владения диктатора. я прогулялся в обеденное время по всей территории и понял, что город из сна это и есть наш военный лагерь, со всеми военными строениями, участками. И в этом не было ничего удивительного. Я ведь не покидаю часть уже давно. Работал, а вернее служил без увольнительных. А во сне никогда не выходил из города. Но и в реальности я толком не знал что за пределами нашей части. Помню только одну вылазку в огород, когда получил травму головы. И, кажется, после этого случая я напрочь забыл как выглядит этот населенный пункт, что находится рядом. Остались лишь смутные обрисы, но почему-то очень напоминавшие владения диктатора. А во сне никогда не выходил из города. Но и в реальности я толком не знал что за пределами нашей части. Помню только одну вылазку в огород, когда получил травму головы. И, кажется, после этого случая я напрочь забыл как выглядит этот населенный пункт, что находится рядом. Остались лишь смутные обрисы, но почему-то очень напоминавшие владения диктатора. А во сне никогда не выходил из города. Но и в реальности я толком не знал что за пределами нашей части. Помню только одну вылазку в огород, когда получил травму головы. И, кажется, после этого случая я напрочь забыл как выглядит этот населенный пункт, что находится рядом. Остались лишь смутные обрисы, но почему-то очень напоминавшие владения диктатора.

Осознав это, мне захотелось взять увольнительную и сходить в это место. Сколько я прожил с этим намерением трудно вспомнить, ведь реальность смазалась реалистичными воспоминаниями из снов. Из-за страха быть пойманным и убитым, я все редко осознавал себя, но тем не менее хорошо помнил все события. Повторяющиеся. Побег, блуждания в катакомбах, которые оказались гораздо глубже, чем были вначале. Предательство, любовь, казнь. Сражение, надежда, всеобщее уничтожение. И все меньше верных союзников.

И вот в одно не очень прекрасное утро, когда я в очередной раз обнаружил себя одетым после сна, за мной пришли. Двое солдат служившие не первый год и готовые получить повышение. Они пришли не только оповестить меня о вызове к начальству, но и сопроводить к ним. Сначала я удивился, но потом подумал и понял, что скорее всего моё состояние стало заметно для многих. Конечно окружающие видят рассеянного и забывчивого офицера, который ещё и спит на ходу. Не знаю точно, но мне кажется именно так я выгляжу со стороны. Ведь я не могу вспомнить точно что было вчера. Был ли разговор с майором или это было на прошлой неделе. А может я каждый день говорю с ним. А Сержант? Как его зовут по-настоящему?

– А чего хотят? – спросил я свой конвой, но те промолчали.

На выходе из офицерской казармы меня ожидали ещё двое. Они присоединились к конвою и мы дружно двинулись в штаб. Меня не вели как арестованного, нет. Просто почётно сопровождали. Кто-то из встречных рядовых провожал вопросительным взглядом, кто-то не обращал внимания. Меня же, чем ближе мы подходили к месту, тем сильнее одолевали сомнения. В груди закручивала неприятный узел тревога. Что-то похожее мне однажды снилось. Я совершил военное преступление и меня вели на трибунал. Сбежать никогда не удавалось, а решение судьи всегда было против меня. Приговор приводился в исполнение сразу после принятия решения. Обычно это или расстрел на месте или вечное заточение в тёмной яме. Я шёл, всё больше и больше прилагая усилия чтоб переставлять ноги. Тело будто сопротивлялось передвижению. Меня ждала неизвестность. Дурные мысли, внушённые сном, рисовали неприятные картины, а здравый рассудок, которого оставалось мало, не верил что в штабе может случится что-то плохое.

Мы проходили мимо уличного туалета и я подумал, что вот он момент, чтоб подумать. Никто из конвоя не возразил, когда я попросил задержаться. Все четверо остановились, рассредоточились вокруг небольшого строения с неприятным запахом. Я вошёл в кабинку и принялся справлять нужду. Не торопясь, обдумывая происходящее. Появлялись навязчивые мысли, которые заставляли поверить в нереальность происходящего, но чувства и восприятие реальности говорило об обратном. Я уверен в своих ощущениях и всегда знал как отличить сон от реальности. Совсем разные восприятия задействованы. Там чувства, тут логика. Там несуразица, тут причины и следствия. Там фантастика тут законы физики. И тем не менее, я не спешил выходить из туалета. Смотрел на свой перстень. Ничем не примечательный, самый простой. С чёрным камнем и только. Никаких намёков на сверхъестественность. И пусть это нелепо и смешно, мне захотелось нажать на камень.

– Сумасшествие, – улыбался сам с себя.

Заправился, повернулся к двери и застыл. На двери кто-то нацарапал ножом надпись: “Ра-32”. Я сразу вспомнил это обозначение выхода из канализации Нового Государства. Там мы встретились с отрядом Сержанта перед подрывом главной башни управления дронами. Мне показалось это очень странным совпадением, что задержало меня на месте. Хотя ничего странного тут не могло быть. Туалет, канализация, надпись. Сны строятся из того, что мозг приобретает за время бодрствования. Ничего фантастического в этом не может быть. Но тем не менее выходить не хотелось. Опасения идти в штаб возрастали. Меня могли разжаловать за то, что скрывал болезнь. А могли просто отправить на длительное лечение в психушку. Я боялся этого. Во сне можно было нажать на обсидиан, исчезнуть и никуда не пойти. И пусть ищут меня где хотят. И я это сделал. Просто чтоб стало немного легче. Надавил на камень и мир задрожал.

– Проклятье!

Ощущения были совсем другие, не такие как во сне. Но это сработало. Меня не обволокла тьма. Просто воздух вокруг сжался и словно выдавил мою личность из физического мира. На том месте, где было моё тело, остался лишь прозрачный след моего существа. Дверь распахнул обеспокоенный подозрительным шумом солдат, а я с нарастающим страхом смотрел на ослепляющий свет, льющийся снаружи. Они меня не видели. Для них я исчез. Но на самом деле исчезли мои мозги, раз у меня отсутствовало понимание происходящего. Я испытывал дикий ужас, понимая что грани миров стёрты основательно. Теперь было невозможно понять, что происходило по-настоящему, а что лишь в голове. Какие люди существуют, какие нет. Да что уж говорить, я перестал понимать кем сам являюсь. О чём бы не подумал, всё сводилось к одному – я во сне. Всё сон, всё не настоящее. Нет ни Нового Государства, ни военного лагеря. Я стал совершенно иной личностью, совместившую в себе все переживания обеих реальностей. И это было ужасно. Это неописуемо ужасно. Мне никогда не было так страшно, как в тот момент. Мне хотелось сесть, зажать уши и просто провалиться сквозь землю, подальше от всего, а после наконец проснуться по-настоящему. Увидеть настоящий мир, вспомнить себя истинного, а не отыгрывать персонажей, созданных подсознанием. И можно сказать моё желание исполнилось. Меня и правда начало затягивать под землю. Кричащие что-то солдаты остались на поверхности, а я всё глубже опускался куда-то в ад. Но только там не было жарко. И не было холодно. Там просто темно и пусто. Но лишь некоторое время. После того как я перестал двигаться и всячески сопротивляться погружению, рядом появился огромный стол, достойный самого императора. Собственно великий диктатор как раз за ним и сидел. Молча смотрел на меня немыслимо огромными глазами как у богомола и постукивал по столешнице длинными ногтями.

– В чем твоя сила? – просто спросил он даже не шевеля губами.

Что за необъяснимая тяга узнать мою силу? О чём вообще речь? Какая сила? Я не был уверен, что у меня вообще есть хоть какая-то сила. То, что у меня было сумасшествие и потеря себя самого, это да. Ведь не имени, ни своего прошлого, вспомнить не удавалось. Я был всего лишь спящей альтернативой самого себя. Повстанцем, старшиной, воителем с монстрами, кем угодно, но только не реальным. В тот момент весь мир ходил ходуном и разрушался на глазах. Я не знал что делать и не мог даже представить что увижу, если смогу открыть глаза по-настоящему. В подлинной реальности. Меня одолевало отчаяние от всего этого, но тем не менее я смог подняться из-за стола диктатора, поднять невесть откуда взявшийся в руке пистолет и выстрелить врагу человечества в голову. Не отводя взгляда, смотрел как вытекала кровь из пробитого лба и из опустевших глазниц. Грузное тело сдулось и сползло под стол. После я с твёрдым намерением удержал расплывающееся сознание и направился к выходу. У меня появилась цель – сделать то, что никогда не делал. А именно выйти из города. Я не думал о том сколько патронов в пистолете, просто шёл и стрелял в каждого, кто попадался у меня на пути. Это был самый великий момент, когда сон прогибался под меня. Сценарий, по которому приходилось идти, рвался и перекраивался тысячу раз, но безрезультатно. Я шёл, гнул этот мир простым, но сильным намерением – дойти до предела. Дома стремительно зарастали вьющимися корнями, словно на Новое Государство ополчилось уже сама природа. Туман стелился по земле, а в небе буйствовали облака. Солдаты выскакивали из-за каждого угла. Каратели, дроиды, мои ученики, повстанцы. Все хотели меня остановить и каждому нашлась пуля. Я прошёл до ворот города без использования невидимости и телепортации. Укреплённый блок пост, очень похожий на тот, что был в моём военном лагере, разметал одним лишь словом.

– Хватит, – сказал я.

Мешки с песком рассеялись ветром. Бетонные плиты треснули и распались. Пограничники в страхе разбегались и бросали оружие. Неохраняемые ворота распахнулись, открывая вид на белоснежную дорогу под сводом тоннеля, в конце которого был свет. Я уверенно шёл вперёд и был уже близок к таинству, которое меня ждало снаружи, но персонажи Нового Государства не собирались меня отпускать. Кто-то вцепился в меня сзади. Схватил за руку с пистолетом, потянул назад. Я хотел предпринять меры, но кто-то ещё удержал вторую руку. Сопротивляться стало труднее после того как ухватились ещё и за каждую ногу. Я что было сил напряг несуществующие мышцы и попытался вырваться. Не получалось, но переставлять ноги мог. Тянул всех навалившихся на меня врагов за собой. Я не смотрел на них, просто двигался. А человеческая волна всё накатывала. Их становилось больше и больше. Казалось бы уже не было за что меня схватить, но они находили. И цеплялись. Держали. Но я шёл и шёл. Медленно, с рвущимися от натуги жилами. Шёл.

– В чём сила? – едва слышно рычал я, но был уверен, что слышат меня все, – В том что я понимаю, что это сон. Вы сон! А я хозяин.

Мой разум тут единственный, кто видел реальность. Все остальные это лишь проекции тех, кого доводилось видеть за свою жизнь. Я настоящий! Я хозяин! Остальное пыль. Прах истинных воспоминаний. Тьма под закрытыми веками! Казалось, что моё тело росло, становилось сильнее. Чем крепче меня держали, тем мощнее были мои рывки. Тем ближе становилась цель. И вот я переступил порог и оказался за воротами. Сопротивление исчезло. Людская трясина распалась за моей спиной в небытие. Вместе с ними исчез и город. Я вышел на пустой плац, посреди которого стоял туалет с нацарапанным внутри шифром Ра-32. Рядом стоял Сержант. Он был одет в необычный мундир и вооружён старинной винтовкой. На поясе болталась сабля. Я приблизился к нему и обнаружил, что экипирован так же как он. Тут же со всех сторон нас окружили. Новобранцы, которых я обучал, служившие уже не первый год солдаты. Офицеры. Даже генерал был здесь. Я знал, что это сон, но стрелять по своим остерегался. Ведь всё это могло оказаться помешательством. Я допустил, что могу видеть галлюцинации, а на самом деле совершать немыслимое преступление. Да меня просто убьют, если вовремя не упакуют.

– Взять его! – прогремел голос генерала.

Живое кольцо солдат начало сужаться.

– Это наш последний шанс, друг, – произнёс Сержант, – Мы должны прорваться сквозь эту цикличность.

– Это сон? – я посмотрел на него, надеясь услышать адекватный ответ.

– Это сон, – услышал я свой же голос из уст друга, – Помни об этом.

Кольцо сжалось, но я не стал противостоять ему. Слова Сержанта вселили в меня уверенность в победе. Я просто уставился перед собой, раскинув в сторону руки, и принял людскую лавину грудью. Вернулось утраченное чувство неуязвимости, которое присутствовало в Новом Государстве, и исчезло после перехода на плац военного лагеря. Я мог разрывать тела врагов на пополам, но не стал взращивать злость в себе. Вместо этого я принял удар, сила которого была сравнима с океанской волной. Однако вера в себя удержала меня на ногах. Нападавшие солдаты сами по себе разлетались брызгами, словно морской прибой о скалы. Волны накатывали и расходились в стороны. Крутились вокруг меня, пенились и вздымались в небо, образуя сначала купол, а после закрученную спираль, очень похожую на женскую косу. От мнимых противников не осталось ни следа, все превратились в сухую воду. Даже Сержант исчез. Наверное тоже стал частью растущей вверх косы. И когда вокруг меня ничего не осталось, кроме пустоты, я посмотрел вверх и меня тут же сдёрнуло с места. Коса увлекала меня прямо на солнце, что проявлялось нарастанием жара.

– Вознесение?

Небеса не ответили, но мне и не нужно было слышать их. Я знал, что несущий меня поток прорвёт облачную оболочку сновидения и освободит меня от мира грёз. И когда это случилось прогремел оглушающий взрыв. Наверное это взорвалось моё тело, так как я перестал его чувствовать. Моё сознание приобрело новую форму бытности. Я почувствовал что-то с родни с тем, как когда задействовал кольцо. Только на этот раз я не становился невидимым и не было никакой тьмы. Напротив. Свет бушевал вокруг меня различными красками. Я и сам стал светом. Таким же факелом, как тогда, после уличной драки. А после пришло озарение. Я понял что являюсь собственным мозгом, который способен заглянуть сам в себя. Я чувствовал своё сознание и сознание всех тех, кто остался в Новом Государстве и военном лагере. В большей степени чувствовал диктатора. Казалось я мог дотянуться до него и стереть из этого мира раз и навсегда. Но я не стал этого делать будучи в потоке благостного света. И, наверное, не мог. Ведь моя суть была ограничена и обездвижена. Я не чувствовал ни пут, ни цепей. По сути я вообще ничего не чувствовал. Только воспринимал и анализировал. Как программа. Как сторонняя программа, спрятанная глубоко в корневой папке и заваленная гигабайтами данных, которые скрывали от меня внешний мир. Эти данные и были всей иллюзией армейской жизни, разбавленной кошмаром антиутопии. Я был поглощён этим мусором и не задумывался над тем, что находилось за пределами мозга. За пределами всех меня…

Странно об этом говорить, думать и вспоминать… ощущать. Но так оно и было. Я мозг и одновременно узник в нём же. Что-то необъяснимое произошло со мной, что заставило сознание забиться в тёмный угол черепной коробки. Быть отрезанным от реальности. Травма головы – вот первая мысль, которая пришла на ум. Драка в городе, огненная птица, вылетающая из черепа и красноволосый молодой человек. Мне показалось на миг, что происходившее со мной после драки на гражданке, было чистой воды галлюцинации. А я на самом деле лежу в коме или на хирургическом столе. И так как операция подошла к концу, мне и удалось победить всех врагов и выйти из города. Самое главное в этом всём то, что я утратил самого главного своего врага. Не диктатора, нет. Страх. Он больше не тяготил надо мною. Я воспринял ситуацию как нечто естественное. Ведь я, наконец, вышел из Бесконечного Цикла снов. Стал ближе к реальности. Вместо страха появилось любопытство и знание того, что всё будет как надо.

Не знаю как, но мне удалось постучаться в незримую преграду. Возможно это случилось при неистовой попытке ощутить своё тело, поднять наконец веки. Груз, давящий, держащий меня в одном месте, поддался. До меня дошли импульсы. Код, который до конвертации слуховыми органами был звуковым колебанием. Это непонятный шум и треск. Наверное медицинские приборы. Я продолжал толкать преграду и расшатал слои непонятного мне явления до критического состояния. Платина наконец рухнула окончательно. Электрические импульсы разных кодов хлынули в мою темницу и я прозрел. Увидел движущиеся картинки, услышал и почувствовал собственные шаги. Вестибулярный аппарат на мгновение дал сбой. Я не мог ощутить всё тело целиком, но мой разум словно попал на карусель от такого потрясения. Это отразилось и на общем состоянии бодрствующего без меня тела. Я даже услышал как сильно застучало сердце. Моё тело схватилась за грудь одной рукой, второй упёрлось в стену коридора, по которому оно шло. Мне показалось, что я слышал как воздух циркулирует в лёгких. И как урчит желудок. Чувствовал лёгкую дрожь и подступившую тошноту. Кажется я не мог отдышаться. Правда мне и не нужно было. Тело работало без моего контроля. Оно, наконец, выпрямилось, как только сердце окончательно уменьшило частоту биения. Мои ноги вновь пришли в движение. Я не мог понять почему я не лежу на больничной койке, а расхаживаю не пойми где. В голове не укладывался смысл происходящего пока в какой-то момент не вспомнилось самое главное. Это тоже был сон! Именно. Очередной сон. Уровень, который граничит с реальностью. Я вот-вот был готов проснуться и мой мозг генерировал необычные сюжеты, перед тем как перейти в режим бодрствования. Скоро должно было всё прояснится. Движения должны были плавно исчезнуть и моё тело оказаться, всё-таки, на койке. Но я глубоко ошибался…

– Мич? – я увидел перед собой смутное лицо, похожее на человеческое, – Ча?

Да, это определённо был человек, просто имел аномально вытянутый кверху лоб, заострённые уши и глубоко посаженые глаза чёрного цвета. Подбородок выпирал вперёд и вниз, как крюк. Волосы отсутствовали, даже бровей не было. Ресницы не рассмотрел, да собственно и не до этого было. Странный человек говорил на неизвестном мне языке и что было самое удивительное, моё тело отвечало ему. Я не сразу узнал свой голос, но это был несомненно он. Правда не одно слово не получалось разобрать, кроме самого первого “Иев”. Уродец говорил всегда так, будто спрашивал. Я отвечал, но тоже как бы спрашивал. Так мы и говорили, отвечая друг другу вопросами. И в конце диалога лобастый предложил пройти за ним. Через минуту мы оказались в затемнённом помещении с незнакомыми мне приборами. Очень похожи на рентген и другие устройства для обследования организма, но какие-то другие. Необычные. Словно из фантастического фильма. Моё тело легло на гладкую поверхность из чёрного стекла. Сверху надвинулось устройство с множеством объективов и мигающих лампочек. Где-то вне поля видимости заговорил уродливый человек. Я приготовился, не знал только к чему. Мои веки закрылись сами по себе. По телу прошло лёгкое тепло, несколько раз вспыхнул свет.

– Иев?

– Фы?..

Я не услышал больше ничего на странном языке. У меня загудело в ушах, что было странно. У меня ведь фактически не было ушей. Я не мог их ощущать как свои. Так же как не мог ощутить руки или ноги. И не важно что я отдалённо чувствовал осязание, моё тело мне не подчинялось. И это не пугало ровно столько, сколько мне казалось что всё это сон. В ушах гудело, темнота и резкие вспышки света заменили нормальное зрение. Такое много раз было перед пробуждением. Хотя мне трудно было вспомнить хоть одно настоящее. Помнил только переходы из мира Нового Государства в казарму военного лагеря. Из одного сна в другой. Я ждал что скоро всё закончится, но этого не случилось. Мои глаза открылись, а передо мной была всё та же картина. Странное лицо и необычные устройства для обследования. Моё тело разговаривало, отвечало на вопросы вопросами, а я приходил в тихий ужас. До меня начало доходить или начало казаться, что всё это на самом деле. Я действительно был заперт в своей голове, а моё тело гуляло само по себе. И если такое возможно, то кто тогда руководило им?

Разговор закончился незаметно для меня, а сердце вновь забилось как при испуге. Я понял, что мой ужас передаётся в общую систему организма, запуская естественный процесс. И это было самое малое, на что я мог воздействовать в сложившейся ситуации. А чтоб не утратить хотя бы эту возможность, мне нужно было взять себя в несуществующие руки. И пока я был этим занят произошли изменения в обстановке. Исчез уродливый иностранец, вместо его кабинета вновь предстал коридор. Моё тело завернуло к лестнице, поднялось на этаж выше и спустя мгновение зашло в уютный, хорошо освещённый кабинет, где в центре, под низко висящей люстрой был расположен круглый стол. Рядом, одинаково держась за стулья, стояли трое. На вид совершенно похожи, но это казалось из-за одежды. Лица разные и вполне обыкновенные, без всякого уродства. Моё тело приблизились, не глядя, но я почувствовал, взялось за стул и замерло в такой же позе как и те трое. Тогда пришла мысль, что и одежда на мне такая же, как у них.

– Начнём, – сообщил тот что справа на понятном мне языке. Правда я не смог определить его. Мне почему-то было сложно вспомнить каким, собственно, языком пользовался сам, – У нас мало времени. Скоро общее собрание.

Все одновременно отодвинули стулья и присели за стол. Руки каждого лежали на виду, ладонями вниз. Все смотрели перед собой, как зачарованные. Я не понимал зачем так, но видимо в этом был какой-то смысл. А может и не было, но в тот момент мне вновь показалось, что это сон. Мне некогда об этом было задумываться, я слушал своих собеседников и самого себя.

– Ресурсы собраны, – сообщил тот, который был слева, – В приоритете Карпатский камень. Груз готов к отправке на Мимотто. Кроме этого, в рабочей локации замечено лицо, возмущающая утверждённый порядок.

– Необходима коррекция? – спросил сидевший напротив меня.

– Какая оценка? – совершенно не обдумывая, спросил правый.

– Мольфар. Владеет силой. Пока не идентифицированной. Львовский офис настаивает на коррекции. Для отслеживания данного лица необходимо увеличить штат. Задействовать больше гражданских и увеличить отряды самих корректоров. Кроме выслеживания, нужно сопроводить доставку ископаемого.

– Львов уже начал поиск? – я услышал собственный голос.

Сидевший напротив меня почему-то опустил глаза на стол.

– Занимаются расследованием массового помешательства, – ответил левый, – До янтарных ям они ещё не добрались.

Непонятные мне дискуссии о необходимости выделить больше ресурсов на поиски таинственного лица, продолжались какое-то время. Я пытался вникнуть, но ничего не получалось. Говорили эти все без эмоциональные манекены терминами и условными обозначениями. Мимотто, мольфар, коррекция, карпатский камень. Все мои размышления зашли в тупик, к тому же я потерял нить разговора. Внимание сменило фокус и мне стало важнее понять кем на самом деле являюсь сам. Я был борцом с монстрами, революционером в мире Нового Государства и прапорщиком в армии. А в настоящей реальности кто? Я был никем. Мне начало казаться, что внезапная вспышка моего сознания есть ничто иное как Альтер эго того, кто сейчас движет всем телом. И оно не моё, а его. Я всего лишь воспаленная горстка нейронов в мозге, которая с чем-то не согласна. Ошибка в работе серого биокомпьютера. Моё существование лишь химическое недоразумение, связанное с чем-то, что могло повлиять на это.

– Почему у тебя трясутся руки? – вдруг спросил тот, кто сидел напротив меня.

Вопрос был прямой, а голос твёрдый. Меня это мигом вернуло к действительности, заставив слушать. Мои глаза опустились вниз и я увидел слегка беспокойные пальцы своих рук.

– Иев провёл диагностику и не обнаружил никакой проблемы, – сказал мой голос и добавил абсолютно не понятное, – Носитель в норме.

– Носитель и должен быть в норме, – произнёс левый, неожиданно повернув ко мне голову, – Центральный Организм получает всё необходимое для полноценной жизнедеятельности. Неконтролируемая моторика может быть следствием нарушения нервных сетей и искажения интеграции.

– Возможно сказывается неудачное столкновение с объектом Ра-32, – предположило моё тело, чем несказанно удивило меня знакомой маркировкой, – Но носитель в…

– Иев бы заметил патологию сразу, если бы она была явная, – продолжил умничать левый, – Но если она скрытая, то стоит ещё раз проверить носитель. Пусть Иев проведёт глубинную диагностику. Особенно центральную нервную систему. Если Ра-32 повлиял на работу мозга, то могут возникнуть проблемы с доминацией.

– После столкновения с объектом ты немного изменился, – заявил тот что спереди, – Возможно и правда стоит проверить качество интеграции.

Какие проблемы? Какая доминация с интеграцией? Какой носитель? Какой Иев? Что за объект Ра-32? Почему этот набор букв и цифр проявляется во всех снах и реальностях? Для меня это было слишком сложно. Страшно и непонятно. Мне так хотелось, чтоб это всё оказалось сном, но пробуждение мучительно долго не приходило. Видимое и слышимое выдавалось и принималось за действительное. И мне всё больше верилось в то, что я уже проснулся. Не понятно было только кем. Забитым в угол сознанием неведомым врагом или второй личностью, которая начинала проявляться позади основного сознания. Оба варианта имели один общий момент. Желание выжить. Мне категорически не хотелось, чтоб этот Иов провёл повторную диагностику. Ведь это могло обнаружить активную область мозга, где находился я. Следовательно, нужно было затаиться. Возможно даже уснуть и провалиться хоть до самого Государства. А может и ещё ниже. Выход то уже был известен, нашёл бы и во второй раз.

– Внимание! – произнёс высокий мужчина в военной форме.

Он стоял у доски словно учитель перед классом. Оказалось что мы перебрались уже в большой зал для презентаций, с расставленными в несколько рядов стульями. Я и мои странные товарищи сидели спереди. Остальные, кто заходил следом, рассаживались позади. Моё тело не оглядывалось смотрело ровно перед собой. Его совершенно не волновало сколько собралось в зале людей. И мне ничего не оставалось как вместе с ним пялиться на белую доску, к которой были прикреплены три фотографии, и на человека в военной форме. Судя по отличительным знакам – капитан. Бесстрастный вид, но взгляд пронзающий насквозь. Гладко выбритый и коротко стриженый. Видно что жизнь посвятил армии. Стоял у кафедры и почти не шевелился, что делало его похожим на тех, с кем мне пришлось сидеть рядом. Он притягивал к себе взгляд, но я смог как-то заставить зрачки сфокусироваться на фотографиях. На первой был молодой человек с пепельными волосами. Усталый взгляд, впалые щёки. Вид такой, будто с креста сняли. Следующий был плотнее. Круглолицый, упитанный, налысо бритый. Взгляд уставший. Судя по заднему фону на фото, седого и лысого снимали в одном месте. Третья фотография не отличалась от той, что обычно встречается в паспортах. Зачёсанный назад блондин без каких-либо примечательных особенностей.

– Для тех кто ещё не в курсе, повторяю, – говорил капитан, – Это личности, которые подвергаются коррекции, – он указал на доску, – Внешность и имена всем известны. Объект Ра-32 наша главная цель. Коррекцию провести необходимо по нему. Причём срочно.

Сфокусировавшись ещё раз на седовласом парне, я не мог оторвать от него взгляд. Тот самый Ра-32, который как-то повлиял на работу моего мозга? Совершенно не похож на того, кто бы мог на что-то повлиять. До преступника не дотягивал хотя бы по внешнему виду. Толстяк – да. У него и глаза не трезвые. Злые. Но тридцать второй, что-то в нём всё же было загадочное. Знакомое…

– Его сообщники, – мозолистый указательный палец капитана указал сначала на лысого крепыша, затем на блондина. Он назвал их имена, но я был слишком озадачен происходящей со мной ситуацией, чтоб запоминать их, – Главному офису уже известно, что всем троим удалось уйти в Харькове. Хотя задействованы были опытные корректоры!

Последние слова он говорил глядя на меня. Сверлил взглядом, будто в неудачи виноват я. Стоило отдать должное моему автономному телу, не отвело взгляда и даже не шевельнулось под напором колючих глаз капитана.

– Мы знаем адреса каждого объекта и в данный момент ведётся слежка. Предположительно тройка передвигается частным транспортом вместе. Возможно покинули Харьков. Есть подозрения, что их цель Изюм. Именно там где проживает один из них. Уже готовим группу для задержания.

– Что по месту проживания объекта Ра-32? – задал вопрос тот, кто сидел со мной за одним столом в предыдущей комнате, – Проводится ли коррекция?

– Проводиться. Специалисты на месте. Сейчас в этом регионе большинство наших сотрудников. Аномальные явления сгустились в периметре Торского района.

– Аномалии сейчас по всему миру, – голос за моей спиной. Так и не узнал кто говорил.

– Верно. Но скопление разных аномалий в одном месте это слишком подозрительно. Наводит на определённые выводы. В приоритете такие города как Торск и Краматорск, Красный Бык и окрестности.

Какие такие выводы они сделали, мне неведомо. Но города казались знакомыми. Я даже подумал что бывал там. Если конечно у меня была самостоятельная и независимая жизнь, вспомнить полностью которую на тот момент, ещё не удалось.

В зал вошёл человек в форме. Рядовой. Он торопливо нёс папку выступающему перед нами офицеру. Вручил её и удалился. Суровый капитан изучил содержимое и повесил новую фотографию поверх пепельноволосого парня. Мне уже не составило труда рассматривать изображение, так как в данный момент у меня с телом было согласие. И вот тут я испытал очередной шквал эмоций, который отразился на организме. На фото был тот же человек, но его вид конкретно изменился. Красные волосы, взгляд жёсткий и целеустремленный. От него словно шёл свет. И он, в таком виде, сразу напомнил мне ту драку, после которой из моей головы вылетела огненная птица. Это он ударил меня. Он вышел из моей головы, после чего мои сны стали другими. Я осознанно боролся с диктаторами и в конце концов выбрался из образа старшины. Этот человек, объект Ра-32, создал меня. Своим ударом он таки изменил что-то в мозге и появился я. Или… возродился.

Создатель или освободитель?

– Так сейчас выглядит Ра-32. Он преображается, что говорит о его пробуждении, – капитан сделал паузу, – А это значит у нас мало времени. Его нужно остановить. Ликвидировать или запереть в надёжном месте. Любые цели, но лишь бы его пламя не выбралось наружу. Иначе мы столкнёмся с неприятными последствиями.

И вот после этих слов моё мнение резко сложилось против. Мне не хотелось чтоб этого парня нашли эти непонятные военные. Может он и провинился в чём-то, но не передо мной. Для меня он был как факел во тьме. Если его пламя и правда выходит наружу, то может быть это только к лучшему. Это поможет тем, кто как и я заблудился во снах. А если он стал причиной возникновения моей личности из участка мозга, то… В этом случае я тоже не мог быть против него. Мне не казалось чем-то плохим то, что у человека может быть несколько разумов. Но так думалось лишь краткое время, пока я не захотел стать единственным.

Моё тело беспокойно зашевелилось, заёрзало. До меня докатились тревожные эманации – обратная реакция моей встревоженности как всегда отражалась на организме. Но как бы ни было плохо внутри, внешне тело оставалось спокойным. Не считая трясущихся рук, что уже привлекло большое внимание коллег. И лучше бы ничего нового не проявилось. Ненароком можно было ещё и в обморок упасть. Или убежать в приступе паники. Но до этого не дошло. В конце выступления старшего офицера, которое я не запомнил, ко мне сошлись все трое коллег. Они целенаправленно собирались отвести меня к Иеву. Будто я бы сам не дошёл. В кабинете выстроились в ряд, меня пропустили вперёд. Иев внимательно воззрился на нас, оторвавшись от своего компьютера. Один из сопровождающих заговорил первый. Его речь с вопросительной интонацией была не хуже чем у моего тела. Иев многозначительно кивал. Соглашался, задавая вопросы. Моё тело тоже не молчало. В конце концов, я увидел свои вытянутые вперёд, слегка дрожащие, руки и вновь обратил внимание на перстень с чёрным камнем. Вот бы сейчас нажать и исчезнуть. Но мне даже попробовать не получалось, пальцы не слушались. Я мог лишь наблюдать.

Коллеги вышли. Моё тело провело их взглядом, что-то сказало и услышало ответ. Затем Иев поманил за собой. Мы пришли всё в тот же тёмный зал с приборами. На сей раз он посадил меня возле другого приспособления и одел на голову нечто похожее на сушилку для волос, которые были распространены в далёкие времена. После недолгого ожидания я успел услышать только лёгкий нарастающий писк. Затем мир для меня исчез. Чувство присутствия отключилось. Затем я ощутил тело будто оно моё уже на сто процентов. Такое же настоящее, как и я сам. Мне даже удалось сжать кулак. Но и это продлилось недолго. Связь с миром утратилась полностью. Я остался наедине с самим собой. В кромешной тьме. Для меня этот миг длился неизвестно сколько долго, но довольно быстро появилась глубокая тоска и чувство замкнутости. Неведомое давило, хоть и не видно было чем именно. А ведь как хорошо было бы, если обсидиан сработал и всё закончилось. Или изменилось в благоприятную для меня ситуацию.

Как тьма отступила не помню. Просто, в какой-то момент рядом возникла офицерская казарма. Мощёная плиткой аллея тянулась через небольшую площадку, огибая фонтан с разговаривающим памятником. Возле него толпились солдаты. Я узнал в них новобранцев, которых гонял по плацу. Затем появились ещё строения и люди. На себе я обнаружил мундир и оружие. На голове плотный шерстяной котелок с короткими полями. Сабля на поясе слева и винтовка на правом плече. Немного по древнему, но тоже сойдёт. По мере моего передвижения окружение менялось. Среди всей архитектурной метаморфозы неизменной оставались лишь прорастающие деревья из стен домов и извивающаяся аллея. Она привела меня к особняку диктатора Нового Государства. У ворот несли караул четыре человека с автоматами. За кованым забором виднелись прогуливающейся депутаты и министры. Я не знал что мне делать. Идти к извечному врагу или оставаться в городе. Или в лагере. Всё одно. Всё перемешалось. Стоял как истукан и постепенно превращался в статую, в основании которой, к моему большому удивлению, я смог прочесть: “ОН отдал жизнь за нашу свободу”. Странно было осознавать себя памятником успешной революции у ворот того, против кого поднималось восстание. Может в этом есть какой-то символизм?