В детстве я грезил о том, что стану пожарником или лётчиком. Собирался стать танкистом, гонщиком, суперсолдатом, кем угодно, но чтоб охранять мир и порядок. Стать героем. Так все мальчики мечтали. Плюс-минус с какими-то отличиями, но все хотели быть героями. Кто-то себе выдумывал образ, а кто-то копировал с телевизора. Кто-то приближался к своему идеалу, а кто-то становился его противоположностью. Хотел стать на страже закона – стал преступником; думал быть учителем – превратился в вечного студента, с безумной мечтой ничего не делать и получать деньги. С возрастом всё менялось и мечты фиксировались на новых образах. Но не у меня. Я видел себя в мундире, с погонами и автоматом. На моей груди должны были блестеть медали за отвагу, а за плечами вырасти длинный список выполненных задач. Моим долгом было защитить страну неведомо от кого и поэтому я стал военным. Не скажу, что питаю слабость к насилию, просто хотелось быть преградой между злом и мирными людьми. А зло есть всё, что пытается навредить моему народу. Вот только время шло, я взрослел и всё меньше хотелось геройства. Побывать в горячих точках мне не пришлось и поэтому не представляю каково это – стрелять по живым людям. Да и желания как такового не было. Спустя несколько лет службы стало понятно, что я миролюбивый человек. Мне даже оружие не нравилось держать. Не говоря уже о том, чтоб использовать. Но служба есть служба и знать нужно всё, что касается боевых действий.

После того, как дослужился до старшины, я проявил себя как тренер. Показав способность доносить до людей суть физической подготовки, мне поставили задачу сделать из худых мальчиков сильных мужчин. Помочь нарастить мышцы и повысить выносливость. Без этого никак. Ведь как правило, мало кто умеет даже правильно отжиматься и подтягиваться. А через тяжкий труд и до самого тугого доходит главная суть физической культуры. Плохо учился в школе? В армии научат. В армии переучат.

Вместе с молодняком занимался и я. Не так изнуряюще, но достаточно чтоб плюхнуться в свою кровать и сладко уснуть без снов. Если усталость недостаточно сильная, то за кулисами век меня ожидал удивительный и кошмарный мир террарии. Все мои сны это выживание в постапокалиптической антиутопии. Или антиутопическом апокалипсисе. Не всегда понятно, что за чем следовало. Впрочем, и не в каждом сне цивилизации приходил конец. По сути, неважно что произошло или нет. У власти всегда стоит некий деспот, утверждающий себя в немыслимых законах и порядках. Город, в котором я живу, обнесён забором и все его называют Новое Государство. Периметр охраняется вооружённой охраной. Долгое время мне не приходило в голову прорваться через преграду и узнать что за пределами города. Существует ли государство? Существует ли мир, который был до прихода тирании деспота? Возможно это всё отражение того, о чём я мечтал и от чего отказался. Мне всегда хотелось спасать людей и этим пришлось заняться не наяву, а во сне. Взять автомат и защищать. Каждый раз, засыпая, мне предстояло стать либо яростным повстанцем, либо законопослушным гражданином. Я прятался в подвалах и канализациях или смирно ходил по улицам и наблюдал как жестоко казнили тех, кто был против режима. Мои руки были в крови врагов или меня самого убивали на эшафоте. Меня расстреливали, сжигали заживо в крематории, вешали на площади, подвергали пыткам и заставляли убивать невинных. Были случаи, когда я изначально оказывался в рядах армии деспотов и выискивал несогласных. В таких случаях сюжет поворачивался тоже разными способами. Я или продолжал верно служить тирану, или предавал его. В последнем случае приходилось убивать всех своих напарников, спасая при этом несчастных и угнетённых людей. Частенько мне являлись друзья и коллеги. Девушки из разных времён, родители, учителя. События по-разному преподносили встречи с ними. Я много раз видел, как убивали их всех и каждый раз сильно из-за этого огорчался. Просыпаясь от такого кошмара, часто звонил своим близким, чтоб узнать, что с ними всё в порядке.

Во сне мы всё принимаем за чистую монету, даже не задумываясь о нереальности происходящего. Мы просто проживаем его. Вновь и вновь. В редких случаях бывают проблески сознания, но этого хватает лишь чтоб под другим углом взглянуть на действия. А если часто сниться один и тот же сон и при этом очень ярко и реалистично, то невольно проникаешься всеми чувствами и веришь в подлинность окружающего мира. И порой не всегда получается вырваться из объятий грёз.

Я говорил со своими сослуживцами о своих снах. Кто-то восхищался, кто-то отмахивался. Не всем снятся сны, не все понимают их значимость. Впрочем, какая в них значимость? Просто отображение того, что могло быть, то, что было и то, чего никогда не случиться. Во снах материализуются страхи и мечты, а порой всё сразу. Не помню когда это началось, но точно знаю, что чем дальше, тем интереснее становилось. Я убивал негодяев, спасая при этом хороших людей. Освобождал мир от деспотического психопата и возвращал власть народу. Точнее стремился к этому. На деле победы как таковой никогда не было. Чаще всего приходилось укрываться от преследования и спасать друзей, которые попадались на глаза ППС. И если поначалу это нравилось, то потом всё надоело. Я начал уставать. Мои сны всё меньше приносили удовольствия и всё больше утопления. Я не высыпался, не отдыхал по ночам. Просыпался страшно уставшим. Меня это угнетало.

– Тебе нужно активнее заниматься с новобранцами, – советовали мне сослуживцы, с улыбкой на лице, – Занимайся наравне с ними, если хочешь отдохнуть от досаждающих картинок в голове. Чем сильнее устал, тем крепче будет сон.

Вот после этих слов я и стал активнее заниматься, что привлекало внимание старших офицеров. Меня хвалили мужчины и стреляли глазками женщины. С одной из проезжавшей мимо, имеющая звание лейтенант, была короткая интрижка. Началась быстро, закончилась внезапно. Но это отдельная история, полная страсти и приключений, не касающихся моих снов.

– Сто грамм водки перед отбоем, – рекомендовал друг, старший прапорщик Кашеваров, – И всё будет хорошо.

Этот совет тоже работал хорошо, но с небольшим нюансом. После выпитого мне могло что-то сниться, но это было ненавязчиво и казалось немыслимым бредом. Правда утром потом не всегда хотелось активно заниматься с новобранцами. И самочувствие такое, что не до физической нагрузки. В итоге следующая ночь, после спиртного, становилась ещё длиннее и утомительней морально. Короче трудно мне было, но ко всему можно привыкнуть. И я привык. Ну сны, ну неприятные, ничего страшного. Но однажды случилось нечто весьма непонятное. Хорошо отличившихся рядовых солдат отправили в увольнительную. В город. Меня поставили старшим и дали задачу сопроводить молодых. Мои подопечные пожелали сходить в кафе, затем в бильярд. Гуляли на широкую руку. Напившись пива, они изрядно осмелели и возомнили себя непобедимыми защитниками родины, которым все должны. Вот тут-то и должен был вступить я. Сцепившихся с гражданскими солдат пришлось оттаскивать чуть ли не за уши. Некоторые понимали меня после убедительных слов, некоторым пришлось дать по шее. Но в конце концов рядовой Дзюба перешёл все границы и завязалась драка. Я перестал сдерживать своих ребят, посулив им, про себя, что на построении им обязательно достанется. И, возможно, так бы всё и было, но в драку втянули и меня, после чего всё пошло наперекосяк. Мой уровень боевой подготовки позволял справляться с противником не в ущерб себе. И мы даже начинали теснить гражданских, но что-то пошло не так. Я не понял что именно. Возможно, кто-то подоспел на помощь нашим противникам, а может это у них самих нашлось какое-то оружие. Ничего не помню. Последнее, что осталось в памяти того вечера это представший передо мной высокий человек с чем-то тяжёлым в руках. Кажется, то была бита, конец которой был воспламенён. Помню как один из рядом стоящих со мной солдат отправился в нокаут. Следующим был я. От одного удара у меня опали руки, а после второго зазвенело в голове. Да так зазвенело, что мне показалось как пламя факела перекинулось прямо на меня. Огонь сжёг остатки волос и углубился внутрь черепа, выжигая всё изнутри. Голова вспыхнула и ничего кроме огня не оставалось в этом мире. Да и мира, собственно, не осталось в тот момент. Сколько я пролежал в беспамятстве на той улице неизвестно. О нас позаботились медики и отвезли в военный госпиталь. А пока я был без сознания, в моей голове, всё это время, блуждал огненный шар. Он бился о внутренние стенки черепа, пытался сломать кость, вырваться наружу. А когда наконец вылетел, в виде огненной птицы, оставляя за собой шлейф дыма и огня, превратился в человека с красными волосами. Он вознёсся надо мной, простёр руки и завис. В каком-то смысле в нём я видел себя, но то был другой человек. Незнакомый, но такой реальный…

– Проснись, – сказал он, потрясая передо мной руками.