Дарья Петрищева

2020-12-22 10:26:47

Вот вам.

Питання, Новини, Потрібна допомога

А вот и начало главы 3 "Тоска". Решила пропихнуть в неё все свои самые ранние разочарования. P.S. хочу комментарии, хоть какие-то. Не люблю одностороннюю связь. Я был рождён в понедельник – один из многих тоскливых зимних понедельников, когда холодные ветра разносятся со свистом по полупустым палатам. Этот день был позабыт мною, как любым иным смертным младенцем забыто своё явление, но уверенность в том, что ледяное безжалостное январское солнце оставило след в моих глазах крепла с каждым прожитым мгновением. Люди толпились в столовых на предприятиях, бежали за отходящим от остановки автобусом, кто-то копошился в бумагах и звонил на другой конец города, и в этой суматохе, совершенно незаметно для мира, начиналась моя жизнь. Она начиналась вопреки. Об этом мне известно станет позже, многим позже, даже не в первые осознанные годы, за что не могу не быть благодарным. И всё же, я предпочёл бы не знать о многом, что мне поведают против моей воли. Это знание привнесло в мою жизнь понимание благости сомкнутых губ – что не сказано, того не существует. Молчание – не та добродетель, что доступна каждому. Это – золото, что добывается потом и кровью, столп на котором держится само мироздание. Любовь моя, если ты больше не рад меня видеть в доме своём, я не хочу это знать. Я боюсь, что однажды ты проснёшься и не заметишь те черты во мне, которые были так тебе милы. Это неизбежно. Но прошу тебя, в тот самый момент, выстави меня за дверь, не проронив ни слова. Я пока тебя не знаю, но страх неминуемого расставания живёт во мне уже сейчас. Я был рождён вопреки, чтобы, создавая свой мир, разрушать ежеминутно ваш. У меня был клетчатый сарафан, его сшила моя мать. До сих пор в альбоме есть фотография, где я стою в заросшем саду под раскидистым деревом шелковицы. Моё лицо заплакано. Рядом старшая сестра. Я не помню, отчего тогда плакал. Плакал я часто. Этот сарафан связывает меня невидимой нитью с прошлым, с тем самым беззаботным детством, которое покинуло меня слишком рано. И свет. Пожалуй, свет, который пробивался сквозь пожелтевшие листья клёнов в парке около местной школы. Я собирал узорные листья и гордо демонстрировал их родителям, а потом мы шагали по пыльной асфальтированной дороге к дому, напевая песни. У моей матери была заколка с пышным красным бантом, меня приводило в восторг, когда она закалывала её на моих коротких русых волосах. Я помню запах и цвет её помады. Мне нравилось сидеть и наблюдать, как самая красивая женщина, которую я видел, собиралась на работу в небольшой продуктовый магазин. Когда ты мал и беззащитен, мать – то единое светлое божество, которое защищает тебя от непознанного. И горе тому, кто в ранние лета поймёт, что его бог смертен.