Wild Boy
2020-01-22 10:26:44
день первый
Особисте, Різне
#30_диких_дней
Тоску по дому Генри называл "морской болезнью" .
Наверное потому, что его тошнило каждый раз, стоило вспомнить залитую солнечным светом квартиру в самом сердце Манчестера: высокие окна не справлялись со звукоизоляцией, заполняя все девяносто восемь квадратных метров шумом оживленной улицы. Генри закрывал глаза, и слушал, как стирают об асфальт шины сверкающие машины, как хлопают двери такси, выплевывая на тротуар новых пешеходов, как кричат на углу полицейские, столпившиеся у вагончика с безвкусными сандвичами (на проверку оказавшихся с курицей и собачатиной).
Вспоминать звуки было не так уж и сложно: разрывавший города пульс везде был одинаков, и теперь, чтобы не особенно скучать по Англии, Генри всего лишь нужно было приоткрыть окно кабинета и зажмуриться. Через время ухо переставало улавливать чужую, совершенно небританскую, речь, превращая все в один сплошной гул - и Генри даже он казался знакомым.
Сложнее было с запахами. Район, в котором он жил теперь, громоздился щетиной высоких офисных зданий прямо на берегу реки. Пахло водорослями - разгар душного лета - маслом от моторных лодок, а еще больше - едой, к которой так и не привык его желудок. Генри скучал по отвратительным Манчестерским завтракам, по пережаренным неумелой рукой матери яйцам и бекону. Скучал по тому, как тянуло карамелью, сахарной пудрой и детством из конфетной лавки в конце улицы.
Но больше - скучал по тому, как горько и терпко пахли сигаретами руки его отца, и какой невинный сладкий запах был у неряшливых кудрей Лилли.
Тоска по дому, если исключить все воспоминания, основанные на восприятии, для него всегда была в Лилли, в ее зеленых платьях и драных на коленках колготках. У этого воспоминания был вкус денег - наряжать дочь и отчитывать ее за каждый неловкий шаг, от которого рвались ремешки прелестных туфель, было маминым главным хобби. А еще, от всех воспоминаний, связанных с Ли, тянуло болью: в груди, в руках - когда их перешибал нервный тремор, в висках, раздробленных мигренью.
От этого тошнило сильнее всего.
Генри лежал на полу кабинета - трижды перед этим проверив, закрыл ли замок изнутри - и мысленно покачивался на волнах воспоминаний.
Его донимала морская болезнь, но он сжимал зубы и кулаки, старательно цепляясь за фантомные ощущения, призрачные запахи и ускользающие звуки голосов. Генри уносило море воспоминаний, и в нем он был совершенно потерян.
И это его устраивало.