Wild Boy
2020-01-24 18:41:36
день второй
Особисте, Різне
#30_диких_дней
Мир изменился.
Александр сжал руку в кулак с такой силой, что ногти впились в ладонь, оставляя на красной от холода коже полумесяцы. Из носа нещадно текло, но он даже вдохнуть поглубже не мог, чтоб на мгновение избавиться от насморка - дышать воздухом, от копоти и испарений таким плотным, что его можно было бы потрогать, ему не хотелось категорически. Еще более паршивой ситуацию делало то, что до ближайшего убежища - шагов пятьсот, последний патрон он потратил, добивая имперца, да и выбираться из-под искореженного корыта, когда-то бывшего корзиной дирижабля, Александру не хотелось.
Но там, среди выжженной огнеметами и протравленной кислотой травы, еще можно было отыскать кое-какие припасы - да хотя бы просто перезарядиться! - и если не поспешить, другие выжившие вылезут из своих нор. Мародерство Александр осуждал только первого своего настоящего боя. Потом ненависть к имперцам, их машинам и тому, сколько они у него отобрали, пересилила все благородные Сашкины порывы. Главное в этот раз - удержаться, и не пить больше солдатскую шипучку. Имперцы от нее становились злобными и бесстрашными - а у Александра просто болела голова и сходил с ума не привыкший к такому количеству отравы желудок.
“Неплохо было бы найти брошенный имперский лагерь. В прошлый раз еще неделю ил на их консервах: вот уж что-что, но армию Ужаснейший кормит достойно”.
За размышлениями, перебарывая отвращение - вот бы не сблевать под ноги, переворачивая очередной косоротый имперский труп - Александр едва не пропустил тихий стон. Кто-то, весьма настойчиво, звал его по имени. Перекинув дробовик из одной руки в другую, рабочую, больше для уверенности, нежели правда рассчитывая кого-то напугать, Саша закрутился на месте, сильно щурясь - не помогали хваленые окуляры-авиаторы из Центра - осмотрел периферию. Пусто. Дым, куски оплавленных автоматов, горелые деревья. Пусто.
- Алексашка… Саш. Сань! Ну, вниз глянь, очконавт.
Александр поморщился: так выражаться и возмущаться, даже при смерти, мог только Олег, озорной и бесстрашный наводчик из третьего отряда Восстания. Они уже несколько боев провели бок о бок, а сегодня Олег где-то, в пылу сражения, потерялся. Александр хоть и надеялся, что болтливого парня пришибло упавшим дирижаблем, в глубине души все равно надеялся увидеть его вечером за общим столом.
Посмотрев вниз, он десять раз проклял себя и свою особенность накликивать беду. Олега лежал в луже крови, насквозь мокрый от рассеченного бедра до тяжело вздымающейся груди. Даже осматривать и притворно охать-ахать не надо: этот уже не жилец. Александр скорбно поджал губы, так, чтобы глубокие морщину от уголков рта к подбородку, обозначили всю глубину его переживаний.
- Саш, мне бы воды… дай напиться.
- Лежи тихо, не дергайся и дай посмо…
- Да куда там смотреть? Помираю, не видишь? Не вздумай тащить меня до убежища - сейчас стервятники налетят: будем легкой добычей. Мне бы попить только.
Саша похлопал себя по карманам, наглядно демонстрируя, что нет в них ничего - даже фляги, даже украденной у какого-нибудь имперца баночки с шипучкой:
- Прости, друг - я совсем пустой. Давай, держись, - Александр опустился на одно колено, сильнее вымарывая защитного цвета брюки. Уже не жалко. - Держись за плечо, я тебя в кусты хоть оттащу. Там...
Неловкое “отмучаешься” едва не сорвалось с обветренных губ - Саша сдержался, промямлил хриплое “договорим”, и потянул Олега на себя, заставляя перебросить тяжелую безвольную руку через Сашкино плечо.
Олег сопротивлялся. Непечатно и смачно, отбиваясь от Александра всеми возможными в его положении способами и бормотал что-то про “да дай ты хоть раз героем закончить, сколько можно-то, Саш!”. Вывозившись в пыли, копоти, крови по самые уши, Александр в конечном итоге плюнул на упирающегося наводчика, и, треснув ему по ребру прикладом, пожелал как можно скорее отправиться к праотцам. Вредный какой, вы только гляньте. Орден захотел, чтобы семье выслали. Да где ж они возьмут эти ордена, клепают они их что ли, по его мнению?
Где-то за спиной громыхнуло. Не то взорвалась граната отсроченного действия, не то лопнул бак в помятом дирижабле - одно было ясно: Саше надо было брать ноги в руки и сматываться с поля куда подальше, если не хотелось остаться рядом с замершим в странной позе Олегом на веки вечные. Александр побежал, припадая на одну ногу, поскальзываясь на кроваво-липкой траве, с одной только мыслью в голове: “Дальше, дальше, даль…”
- Сашка! Не докричишься. Стой, паразит!
Мир изменился.
Десятилетний тяжело дышащий Александр остановился, отбросил в кусты толстую сосновую палку - отбросил прицельно, так, чтобы отыскать ее завтра первее всех во дворе - и задрал чумазое лицо вверх, в сторону громыхавших недовольством матери окон четвертого этажа.
- Ты посмотри на себя: вымазался весь! На час погулять отпустила, а ты уже полдня носишься, как угорелый. Олега с земли подымай, у него слабые почки! - и быстро домой, оба. Паразиты!
Александр утер беспощадно текущий нос ладонью, с удовольствием размазывая по лицу весеннюю грязь, сопли и разочарование. Сломанная железная горка уже не казалась измятой корзиной дирижабля. Олег барахтался, не в силах подняться, не в крови, а в мутной луже, оставшейся после дождя. Рассеялась витающая над полем боя дымка, пропали отзвуки выстрелов. Из кустов потихоньку выползали дворовые мальчишки и брели к своим подъездам, мрачно-молчаливые, с испорченным настроением.
Мир изменился.