Wild Boy
2019-10-24 12:31:13
we don't need a rehab
Різне, Цитати
(18+) Ханахаки бьё/hanahaki byou (花吐き病) — редкая человеческая болезнь, при которой больной откашливает цветы из-за неразделенной любви.
Немногие способны прожить счастливую жизнь с человеком, который был выбран для них в момент рождения. Брак по расчету - обычная практика, когда единственное, что имеет значение - продолжить род влиятельной династии.
Дикий, 25 годиков, пишет фички. Спойлер будущего рассказа. Якудза, цветы, эмоционально-физический абьюз, и все посвящается тебе, мое единственное вдохновение и бесконечное счастье, @doppelganger
***
Я не знаю, когда их – сыновей якудза – учат двигаться так стремительно и оценивать ситуацию молниеносно, но не успела я рухнуть в дверном проеме, содрогаясь от удушливого кашля, как Гэндзи подхватывает меня, не позволяя упасть. А когда видит кровь, проступающую сквозь судорожно сжатые на лице пальцы, подставляет рукав своего кимоно. Посеревшая от времени и частых стирок ткань моментально пропитывается багровым, и я вцепляюсь младшему Шимаде в воротник, притягивая к себе, опираясь на него всем своим тщедушным, бесполезным телом, выплевывая из себя красно-белые цветы. Широкие лепестки прилипают к небу, остаются на языке, и я ногтями хочу разорвать себе горло, чтобы выцарапать все, что там осталось. Легкие пронзает острая, почти невыносимая боль, но даже застонать у меня нет сил – во мне расцветает все больше любви, построенной на благодарности, на желании быть лучше для него, и на безобразном, уродливом чувстве вины – за все, что я делаю не так. Я так сильно не желаю тебе причинить боль, мой родной, но каждым своим действием загоняю свой шанс на исцеление куда-то глубже, под ногти.
Теплые, сильные, крепкие пальцы сжимают мой локоть, настойчиво тянут за собой – в надежные объятья, но я упрямо толкаю Гэндзи лбом в плечо, освобождаясь от его поддержки. Так только хуже. Сочувствие меня убивает, ведь он наверняка совсем не понимает, почему все происходит именно так.
- Ну, понятно, - ухмыляется с тихим смешком, отпуская меня, позволяя рассесться на полу, пока я спешно вытираю подбородок и щеки тыльными сторонами ладоней. Младший дракон задумчиво вертит между пальцами окровавленный лепесток лилии, давая мне время успокоиться, после чего сгребает все цветы в кучу, и сваливает их мне на руки. Я сжимаю их в кулаках, не веря, что это все – весь этот беспорядок, вся эта боль – моя.
- Чем быстрее ты скажешь… Кому угодно, тем будет лучше. Операцию делают не позднее, чем через три месяца после того, как это вот, - он нервным жестом обводит меня и свое испорченное кимоно. – Становится очевидным. Цветы пока выброси.
Он выходит из додзе, и я слышу его шаги по террасе, слышу, как его останавливает дэката, обеспокоенно спросивший откуда кровь.
- Оттуда, - огрызается брат мужа, и я буквально вижу, как при этом он небрежно почесывает свою изувеченную щеку.
До своей комнаты я бегу через сад, пряча лицо и петляя зайцем по каменным дорожкам. И только в комнате я понимаю, что все это время в мокрых и грязных ладонях я сжимала мятые, измученные лепестки.