Которую неделю дождь заливал наш город, на улице было сыро,грязно, противно.
От бесконечного потока воды с неба уже тошнило, солнце пропало почти навсегда. Как и Максим.
Последний раз я видел его на остановке, когда он садился в автобус. Тогда он усмехнулся мне через окно
и подмигнул, а я стоял и не понимал, радоваться мне или плакать.
Но время идёт. Он со мной больше не говорил. Я его спрашиваю на уроках - молчит, задаю легчайшие вопросы, от которых тошно всем, кричу на весь класс, а он стоит и смотрит в пол. Ведь знает, двойку не поставлю чисто из своей симпатии...
Хотя какая в чёрту симпатия! Ему пятнадцать, это неправильно и я не должен вообще думать о Максиме как об объекте страсти и желания, но, признаю, поговорить я с ним хочу.
Я решил отвязаться от него, забыть и не вспоминать. Не хочет говорить, обращать на меня внимание - ну и пусть! Кому он нужен в этом треклятом лицее. Друзей у него толком нет, при этом, нельзя сказать, что он одинокий. В коллективе он выскочка, к нему тянутся лишь только из-за желания быть таким же крутым, но они не осознают, что Максим - обычный, простой и пустой. Внутри у него нет гениальных идей, таланта или потенциала, всё, что у него есть - смазливое личико и самоуверенность.

На работе завал. Уже неделю возвращаюсь домой к девяти. По пути, когда я был в троллейбусе, снова вспомнил нашу случайную встречу. Я сидел и смотрел на билет - как понять, любовный он или обычный? Цифры, да и только. Как простая бумажка, случайность, может сказать, будет у меня счастье или любовь? И что значит любовный билет? Новый любовник или симпатия?
Дождь стучал и стучал по стёклам. Лужи на улице не успевали высыхать, каждый день я шёл домой с мокрыми ногами. Обычно, в это время Максим тоже ехал домой. Не замёрз ли он?

Дома я открыл бутылку дешёвого вина из соседнего магазина и чётко решил, что с завтрашнего утра я забываю Максима. Не хочет - не нужно, и мне все равно, под дождем он, в снегу или мертв.

Открываю тяжёлую дверь - здравствуй, лицей, я тебя видел пару часов назад, ты был как-то лучше.
Каждый раз, когда я иду по коридору, всё девчонки  с улыбкой говорят мне "С добрым утром, Богдан Олегович!", и мило хихикают сзади. На уроках меня буквально обвешивает каждая, неважно, а седьмом она классе или в одиннадцатом. Каждая в лицее мило улыбается мне при встрече, строит глазки и шутит про то, как можно у меня на пять сдать модульный контроль. И даже учительницы в строгих юбках-карандашах строят мне глазки и угощают конфетами. Вот так я стал "мистер -мачо" только потому, что я мужчина и я молодой.
Вот и сегодня, две восьмиклассницы у входа желают мне доброго утра и мило улыбаются, ожидая реакции.
- С добрым утром, девушки. Ника, ты подстриглась? Тебе очень идёт! - и так же строю им глазки. Они в ответ лишь хихикают и смущённо отводят глаза, а та самая Ника лишь тихо благодарит за надуманный комплимент.
Если честно, я не знаю, подстриглась она или просто так волосы уложила, но выглядело это, на мой взгляд, тошнотворно и ужасно. Но и я в восьмом классе чушь творил.


Уроки были долгими и нудными. Раньше я думал, что учительское дело мне не надоест никогда, что я и в 40 лет буду с радостью вести историю и обществознание у детишек. Ошибся.
Моего потенциала хватило на месяц, теперь мне абсолютно всё равно, что делают ученики на уроке. Хотят - учат, не хотят - ну и пусть. Их жизнь, и заставлять учить их предмет, который им не интересен, я не собираюсь. Я перестал рассказывать интересные факты, я просто вызывал кого-то читать параграф, а сам сидел в телефоне и лишь изредка смотрел на класс. Перегорел, одним словом.
Дома я лишь заполнял нужную для лицея документацию, пил виски и смотрел телевизор. Редко звал к себе гостей, боялся завести разговор о «прекрасном и гадком ученике из 9 класса», друзья не поймут, боялся, что у нас не будет общих тем для разговора, кроме Максима, а я боялся даже имя его произносить, потому что сразу вспоминаю встречу в троллейбусе … а я хочу забыть его.
Но друзья периодически сами звали меня куда-нибудь. Боялись, что я совсем чокнусь со своим учительством, мы периодически гуляли по городу, заходили в кафе или магазины, шутили и веселились.  Я был счастлив, что рядом есть такие люди, с которыми я могу расслабиться и быть самим собой, отдыхая и не забивая голову всякими бреднями.
Так и в этот раз – в воскресенье меня позвал Дима, мой очень близкий и давний друг, к себе на мальчишник, в связи с его скорой женитьбой, о которой я слышал впервые. Отказать я ему не мог, так как Диму знал с седьмого класса, мы быстро подружились, но после выпуска стали друг другу не нужны – наше общение было чисто условностью перед  друг другом, не зря же мы до этого дружили так долго. Каждый из нас понимал значимость другого для самого себя, при этом, сейчас мы спокойно могли бы прожить без этого звонка.
Но я согласился, пришел в назначенное время в назначенное место – у  «Bridge Bar»  в восемь вечера. Меня встретили долгими и теплыми объятиями.
-Сколько лет, сколько зим, Бодька! Ты вот совсем не изменился, как был…
Я лишь кивал и улыбался, мне было  приятно его видеть, но не более. Я ответил что-то в духе «да, приятно и тебя видеть,старик» , кинул не очень смешную шутку и мы направились в кафе.
Внутри было темно, но из-за большого количества цветных светильников можно было разглядеть хотя бы лицо своего собеседника.  Пахло приятной клубникой, которую оттеняли спирт и запах табака.
Мы сдали куртки в гардероб, как могли почистили ботинки от грязи, которая, казалось, въелась из-за бесконечных дождей, и направились в основной зал.
Я был удивлен, ведь, об этом месте ничего не знал, я не был здесь раньше из-за нехватки времени выбраться куда-либо вообще, лицей съедал меня и мои часы полностью, но я не ожидал увидеть девушек почти без одежды. Мы были в стриптиз- клубе.
- Сегодня тут будут только самые лучшие! – крикнул мне Дима,- выбирай какую хочешь, сегодня для нас всё бесплатно, только…- он замолчал, полез в карман и достал зелёный силиконовый браслет,- Покажи его любой и она – твоя!- он подмигнул мне, но продолжил искать что-то по карманам,- Совсем забыл! Держи,- он дал мне пару презервативов, всё так же подмигнул и кинулся куда-то с остальными друзьями, которые были ему ближе, чем я.
В шоке я стоял посреди бара где-то минуты две, ещё минут пять у меня ушло на понимание того, что мне нужно двигаться, а не стоять на месте.
Впереди меня была барная стойка, на которой старательно танцевала молодая, привлекательная девушка. Я решил начать неё и стал двигаться в сторону бара, натягивая браслет .
Заказав обычный и любимый виски, я сел за стойку и стал осматривать красавицу. Лица её я не видел, но ее формы, слегка прикрытые кружевным «ничего» я видел прекрасно. Я закусил нижнюю губу, меня забавляла мысль того, что я, преподаватель как-никак, шатаюсь по клубам и снимаю девиц.
Когда я выпил уже пятый бокал чего-то (последние два бокала я экспериментировал и не запомнил названия экспериментов), я стал откровенно трогать её, её ноги. Ее колени сводили с ума, окрыляли, пьянили лучше всякого алкоголя. Элегантное белье лишь подчёркивало её фигуру, волосы мягко спадали на плечи, но лицо, лицо оставалось закрытым, неприметным для меня. Я наконец забыл Максима, оттолкнул его, показал, мол, «Ха! Смотри! И я без тебя жить могу, мудак!». Стоило мне показать этой дуре браслет на моей руке, и она побежит за мной.
Я решил немного отойти от алкоголя, вышел в туалет, умылся и поправил себя в своих мыслях с «дура» на «девушка».
Мой марафон алкоголя продолжался - я пил всё, что дадут, а если не давали, я просил и пил.  По ощущениям, я был где-то в небесах, ноги превратились в сахарную вату, а моими руками управлял не мой мозг, а кто-то другой.

Когда я подошёл к стойке, я залез на ближайший свободный стул, обнял ту самую девушку за талию и страстно поцеловал. Мне было абсолютно всё равно, я не влюбился по уши, это была простая, обыденная страсть, я чувствовал лишь сухость ее губ и желание дальше их целовать.
Я перешёл в наступление: показав зелёный браслет, я  спустился и помог спуститься моей спутнице, всё ещё не обращая внимания на её лицо. На щеки прилипли волосы из-за пота, поэтому я не стал их убирать, для меня это было интересно и загадочно, ведь, возможно, я и не узнаю лица незнакомки.
Я вел её сквозь клуб, рассталкивая всех на своем пути.
Я толкнул дверь. Внутри стены мягкого розового цвета, большая кровать, небольшой светильник: свет нам и не нужен будет.
Сразу поворачиваю её к себе и целую, целую долго, играя с ней. Она уже во всю гуляет руками по моему телу, задирает футболку, руками проникая под неё. Я толкаю девушку на кровать, наваливаюсь сверху, продолжая наш поцелуй. Я не заметил, как на мне не осталось одежды, наша игра набирает обороты.  Я снимаю её дорогое белье, от которого пахнет дешёвыми духами, кидаю его куда пропало и усыпаю поцелуями те места, которое прикрывали маленькие кусочки латекса и кружева.  Я хозяин её тела, я использую его как хочу, наша игра набирает новые  обороты.
Уже слышны горячие, сладкие стоны, ей это нравится, она набирает темп и уже совсем скоро будет финал, а я так и не видел её лица, из-за волос я не видел ничего.
Я пытаюсь убрать хоть прядь, увидеть хоть маленький островок её карты, но она резким движением переворачивает меня на спину и целует, впиваясь жадной хваткой в губы.
- Я хочу видеть ... твои глаза,- шепотом говорю я и поправляю пряди у её лица, мне открывается её  милое и до боли знакомое личико.
Я не сразу понял, но когда до меня доходит, я в ужасе сталкиваю её с себя,  выскальзываю из кровати и полным отчаянья криком кричу:
- Какого хуя?!
Меня не хватило на большее, я закрыл лицо руками и отвернулся, чтобы не видеть, какую ошибку я совершил. Когда я услышал всхлипы, я повернулся, мне резко стало её жаль, я подошёл,обнял  ее за плечи и полушёпотом спросил:
- Соня, зачем? Ты же видела моё лицо, ты же знала что я - твой учитель? Ты же знаешь, у меня могут быть проблемы, да и вообще, что ты делаешь в таком месте? Тебе это... не по возрасту.
Я старался быть максимально мягок с ней, я боялся, что если я слишком сильно на нее надавлю, то в итоге я не узнаю многих ответов на свои многочисленные вопросы.Но она молчала.
- Давай так. Собирайся, пойдём ко мне на чай, там ты всё объяснишь и,если что, я постараюсь тебе помочь, идёт?
Она перестала плакать, посмотрела в мои глаза и кивнула - она поняла, что может мне доверять.

Дома я был расстерян, я не знал, как вести себя со своей ученицей, когда ты пару минут назад был с ней в одной кровати и без одежды.
Я зашёл, снял куртку и обернулся. Соня стояла перед порогом, как кошка, которой открыли дверь, а она все ещё стоит и смотрит на тебя как на дурака.
- Проходи, не бойся. Раздевайся, я пойду чай заварю,- сказал я и отправился на кухню.
Поставив чайник и остановившись у плиты, я услышал  звук молнии на куртке и сапогах, затем совсем лёгкие, грациозные шаги, и в конец, приятный запах духов и трепетное дыхание сзади меня. Соня обняла меня за талию, уткнулась в плечо и еле заметно сказала:
- Обещайте молчать об этом. Всё, что произошло и что я расскажу, останется в этой квартире.
Я глубоко вздохнул и лишь одобрительно хмыкнул.
- Можно вопрос? Какой вы меня привыкли видеть? Ясность даст понять, как проще объяснить вам ситуацию.
- Ну, ты... Интересная. Когда на первом уроке ты начала говорить о Гитлере факты, которые даже я не знал, я понял, что с тобой будет легко. Так и оказалось - ты всегда принимаешь участие в уроке, рвёшься к знаниям, точнее, полезешь к ним, как слепой котенок к матери. Ты редко выполняешь домашнее задание, но при этом, эти знания есть у тебя в голове. А ещё у тебя есть друзья, много друзей.
Я закусил нижнюю губу. В друзьях Сони был, а, может, и есть Максим. Они не близки, с этим маленьким подонком сложно быть близкими друзьями, но общаются они на уровне "дай списать - на держи". Так что, их официально можно считать хорошими одноклассниками и почти друзьями.
- Ты вроде из богатой семьи, да? Это играет роль в твоём рассказе? - прервал я свои мысли.
- Играет. Большую. Знаете, как называется моя профессия?
- У тебя есть профессия? В шестнадцать лет?
- Танцовщица. Так было написано в объявлении. Я танцевать не люблю, но умею, деньги нужны были. Семье помочь.
- А что с семьёй?
- Мама заболела, денег не было. Брат маленький, благо хоть в школу сам ходит,он молодец. Из родственников никого - что делать? Лекарства нужны каждый день, курс лечения долгий. Так я в четырнадцать лет первый раз пошла на работу - мыла полы в столовых,  раздавала листовки, даже аниматором в детском кафе была  - но денег было всё равно мало.  Так я познакомилась с Денисом - хорошим парнем. Мне, кстати, никогда не нравились его усы, всегда, когда вижу его, говорю ему об этом. Он смеётся, проводит по ним пальцами, видимо, чтобы проверить их наличие, говорит идти работать и шлёпает по заду. Отвратительный человек. В пятнадцать я попала в ночной клуб - никого не смущал мой возраст. Перевелась в хороший лицей, наш лицей, и начала строить из себя крутую девчонку с богатыми родителями и нефтяной вышкой возле дома. Ведь денег было действительно много. А уйти не могу - у мамы начались осложнения с лёгкими, нужен ещё один курс лечения, соответственно, больше денег.
- Ты поэтому не делаешь домашние задания?
- Могла бы, делала бы, но, сами понимаете, мой рабочий день начинается в восемь вечера, заканчивается в пять утра, я сплю три часав сутки, если повезёт. В основном списываю, если получается, но на ваших уроках я поняла, что это ни к чему - вы смотрите тетрадь только у Полищука.
- А почему ты, зная, что я - твой учитель, не отказала мне?
- У вас браслет,- сказала она и ткнула пальцем мне в запястье, на котором красовался зелёный "мне всё можно".
-Ты делала это против своей воли?
- Не совсем. Это было приятно, точнее, приятнее всего того, что было до. Вы самый галантный клиент из всех тех, которые были у меня. Да и вы, как мой учитель, интересно смотрелись бы у меня в постели. Так что, я бы это даже повторила, или, по крайней мере, не останавливала всё то, что было. А вы?
- Я бы это не прерывал, если бы не твой...- меня грубо заткнули поцелуем, не дослушав вторую часть предложения.
Я решил продолжить, алкоголь всё же был в моей крови, и я, как жалкое,грязное животное, достал из кармана презерватив, снял с Сони одежду и занёс её в спальню.

Солнце билось в глаза, мелкие, незначительные капли падали на подоконник, постельное бельё шуршало, хрустело, грело и не хотело отпускать. Впервые за долгое время прогноз погоды обещал ясный день, а не залитые улицы и резиновые сапоги на ногах.
Соня лежала у меня на плече, сопела и не хотела вставать. Я смотрел на потолок и слушал тиканье часов: мы опаздываем на полчаса, но даже не собираемся в спешке искать одежду и чистить зубы. Нам хорошо вдвоём, я готов хоть вечность лежать с ней в хрустящей постели, слушать её сопение и улыбаться. Поеду ко второй паре - скажу, что проспал. Соня скажет, что заболела, и никто никогда не узнает об этой ночи и о том, что было между нами.
- Доброе утро, Богдан Олегович,- прошептала Соня, - у нас сейчас пара истории.
- Тебе прочитать лекцию? А ты сделала домашнее задание?
-  Мм,знаете, я была занята...- она уже залезла на меня и в губы прошептала: ...одним очень хорошим человеком.
- Так тебя нужно наказать, Соня,- я убрал прядь её лица, завел за ухо и нежно поцеловал,- два в журнал. Исправляй как хочешь,- я снял её с себя и отправился на кухню.
Её это явно не обрадовало, она надеялась продолжить это приключение, она решила, что ещё не наигрались, и что ей нужно больше, ещё и ещё. Я решил, что хватит, и, как строгий родитель, отобрал игрушки и замер в комнате.
9:23 - у нас оставалось жалких пятьдесят минут, из которых двадцать - дорога. Я быстро заварил чай, достал из холодильника вчерашнюю пиццу, и позвал Соню. Вместо ответа услышал журчание воды - она пошла в душ.
И я не сдержался, и, как строгий родитель,отдал все игрушки и выпустил ребёнка из комнаты.
Я зашёл к ней в душевую кабинку, провел руками ей по плечам. Горячая вода била в лицо, но я продолжал. Я начал с плеч - целовал каждый кусочек её молодого тела, спускался ниже и ниже, и вот я стою почти на коленях перед девушкой, которая является моей ученицей.  Я целовал её внутреннюю часть бедра, колени, колени, а затем поднялся и поцеловал её в губы - самую сладкую часть её тела. Уже были слышны стоны,  я забыл про время и утонул в ней.

Решено было ехать только мне, Соня позвонила своему классному руководителю, и, со всей своей возможной актерской игрой, объяснила ей, что попала вчера под сильный дождь,  а сегодня её неожиданно  настигла температура, о  которой она забыла  предупредить. 
Я посадил её на нужный автобус, на который долго смотрел вслед - не хотелось, чтобы она уезжала.
В лицей опаздал: пришел к середине второй пары, а так всё было обычно. Если не считать того , что я был занят мыслями о том, что будет дальше. Я отключался на каждом уроке, думаяя о  предстоящем. На одной из перемен пригласил Соню в кафе - поговорить о том, что между нами и что делать дальше. Домой её звать боялся - знал, что мы оба будем раздеты. А я хотел именно прояснить, что между нами, а не повторить вопрос и остаться без ответа.

В кафе было тихо,людей почти не было. Соня заказала кофе - не запомнил названия, что-то приторное и без кофе - лишь имитация. Я сидел с пустой частью стола.
- Кто мы друг для друга? Любовники или учитель и ученица?
Она отпила напитка, громко ударив кружкой по столу из-за резкого движения, взяла мою  руку в свою и посмотрела мне в глаза.
- Это я у тебя хочу спросить. Есть ли в этом что-то большее или просто страсть?
- Твой возраст,- я вырвал свою руку из её,- мешает.
- Между нами не так много преград. Если игра стоит свеч, я готова сжечь всё дотла.
- Так стоит или...
- Я хочу этого,- она наклонилась ближе и смотрела мне прямо в душу,- я поняла, что вы... ты мне дорог.  Мы можем попробовать, если не выйдет - выкинешь все свечи.
- Идёт. Только ты понимаешь, придется скрываться.
-Да, конечно.
Я перелез через стол и мягко, в знак закрепления союза, под свои личные "горько!" поцеловал её, играя большим пальцем с её щекой, гладя и останавливаясь, чтобы сосредоточиться на основном занятии. Но нас прервал крик, до боли знакомого мне человека:
-Богдан Олегович? Не может быть! Не зря Сотченко и Чернова пускали слухи по поводу того, что вас обоих сегодня не было в лицее,- дальше шёл громкий смех и звук набора сообщений - он уже отправлял всем эту информацию.
- Блять,- вырвалось у меня и я забрал свои вещи и встал из-за стола,- Полищук, за мной,-  и я поволок его из кафе.
- Ты хоть понимаешь, что делаешь? Боже, не смей писать сейчас!- я вырвал у него телефон из рук,- ты можешь разрушить мне жизнь!
- Да вы сами её себе разрушили тем, что связались с этой дурой! Да вы хоть знаете, какие о ней слухи ходят...
- Заткнись! Не твоё собачье дело!- мне сорвало крышу. Он ещё смеет оскарблять Соню? Какое у НЕГО на это право? Да он всего лишь маленький мальчик, непонимающий, что он сейчас делает. Для него это всего лишь шутка, но для нас с Соней это нечто большее, и я смело это говорю хотя бы самому себе.
-Прошу, Максим, давай договоримся. Это не шутки.
Он изменился в лице, появилась та самая гнусная улыбка, которая пугала меня.
- Деньги. За каждый месяц три,нет, пять тысяч рублей. Не так много для вас, да? Но, поверьте, за эту маленькую сумму ваш секрет останется в целости и сохранности, без огласки. Я всегда держу слово.
Он всегда держит слово, я это знал. Мне не оставалось ничего другого, как дать ему деньги и отпустить, понимая, что ради своего счастья придется терпеть ещё и его.
С этой минуты, секунды, момента, я его ненавидел. Мне стало не всё равно на то, где он и с кем, в снегу или закопан на кладбище - я сам хотел его закопать. Теперь, когда у меня всё хорошо, когда, казалось бы, ничего не могло бы испортить моего личного счастья, такого светлого и лёгкого, вмешался гнусный подонок, для которого цена моей свободы без тюрьмы - пять тысяч рублей в месяц.
Я растерян, хотелось вырвать ему все волосы на голове, но в то же время я боялся, что он сдерёт ещё и за это деньги.  Моё право на любовь было продано Полищуку - человеку, которого я когда-то уважал,но, нет, не любил. Ни секунды в своей жизни я не хотел посвятить ему, ни секунды. Ни симпатии, ни любви, ничего не было. Он одним действием, одним вмешательством перемолол моё хорошее к нему отношение в серую пыль, порох, который способен поджечь меня, если я не заплачу ему пять тысяч рублей.
Я вернулся в кафе, сел за стол к Соне, которая, видимо, впала в ступор. Она хлопала своими длинными ресницами, не отрывая взгляда от меня, она кусала губы, боясь, что это что-то серьезное.
- Всё хорошо, я договорился, он никуда это распространять не будет.
Она ожила: сначала перестала кусать губы, затем, едва заметно улыбнулась, но в своих мыслях споткнулась об что-то и выпалила:
- Это же Максим! А если...
- Нет, всё будет хорошо. Верь мне.
Этой фразой я как бы убеждал самого себя. Я сам не верил в то, что Максим сейчас перестал писать главным сплетницам класса о том,что их учитель сейчас в очень интересном положении.
- Ладно, Соня, мне пора домой,- сказал я, вставая и собирая вещи ,- тебе, кстати, тоже.
- Да, знаю.
На прощание не было даже поцелуя, просто сухое "пока" и вырвавшееся на половине пути "люблю тебя" в смс.

Я был в душе, когда мне пришло сообщение "привет.занят?". Ответив бархатное "для тебя я всегда свободен", я налил себе кофе, открыл местный новостной сайт и начал проглядывать ленту. Меня прервало "как отметим месяц отношений", но что я ответил "в том самом кафе в семь".
Эти отношения были мягкими, сладкими,но не приторными, тёплыми, пластичными.   Симпатия выросла в нечто большее, не любовь,нет, но я задыхаюсь запахом ее тела, меня пьянит её голос,  я готов все деньги отдать за ночь с ней.  И, судя по всему, она тоже.
До встречи оставался час, когда мне пришло ещё одно смс: "не забудьте про деньги, Богдан Олегович".
"Где и когда?" отправилось Полищуку.
"Я зайду через пятнадцать минут".
Я достал кошелек, отсчитал пять оранжевых купюр и положил на стол.
Полищук сдержал слово, никому не рассказал. Или рассказал, но проверенным людям, которые, в свою очередь, так же молчали и не сдавали меня ментам. Ни директор, ни завуч не подходили ко мне с вопросами, почему у Сони наперед стоят пятерки и почему я так часто говорю с ней а лицее, а после мы идём на один автобус, хотя Соня живёт в пяти шагах от лицея. Люди либо не знали, либо не понимали, что это не просто общение, и что  у меня дома, а иногда и пару раз в коморке, мы изучали не историю или обществознание, мы изучали тела друг друга, хотя мы их и знали досконально.
Звонок в дверь. Я взял бумажки, подошёл к двери и дёрнул замок.
- Деньги, мисье "Я повелся на её шикарный зад, но боюсь сесть за это"
- Максим, успокойся. Завидуешь что ли?- я протянул ему деньги.
- Мы оба прекрасно знаем, что эти отношения - ошибка.
- Максим, да что ты в этом понимаешь?
- Ну, знаете, многое. Я не врал, тогда на остановке. И сейчас мне ...
-Больно?
- Возможно. По крайней мере, вы... не достойны её. Вы лучше какой-то стриптизёрши.
- Знаешь что, Полищук, деньги ты получил, так что иди-ка ты вон. Ты не стоишь даже этих жалких пяти тысяч, мелкий идиот,- с этими словами я захлопнул дверь у него перед носом и продолжил собираться.
Ещё минут пять я слышал всхлипы и пинки в дверь моей квартиры, но не открывал. Спустя сутки на улице опять появилось солнце, дожди прошли и не появлялись ещё очень долго.