Виктор Рэй

2018-06-26 23:51:38

Спойлер

Різне, Думки вголос, Цікаве

Трель будильника изводит, упорно проникая в тяжелый сон, разгоняя сумрак в голове, которая почему-то сильно болит. Неохота вставать. Тяжело. Но необходимо. Кое-как тянусь рукой к убийце сновидений. Не могу никак нащупать этого засранца на столе. Наконец рука нашаривает смартфон. Палец судорожно пытается заткнуть вопиющий в утренней тишине, насколько только она возможна в городских условиях, голосок азиатского ублюдка. Не выходит. Потому приходится прибегнуть к несколько бесчестным методам: воспользоваться читерской абилкой – открыть, пусть и с трудом преодолевая липкую силу сна, хотя бы один глаз. Когда сфокусируешься на экране, то сразу становится легче – палец мгновенно находит нужное место и успокаивает орущего. Эх, еще бы десяток минут! Уже практически проваливаюсь в пучину сна, но вдруг приходит понимание: я же не ставлю несколько будильников подряд через каждые несколько десятков минут, как делает большинство спунов, считающих, что подъем, растянувшийся на тридцать-сорок минут, а то и на целый час, позволит выспаться, хотя лег часа три назад, да еще после пьянки. А значит, нужно мне вставать уже сейчас. Голова тяжела и не желает запускать мыслительные процессы. Потому нужен допинг. Бреду на кухню, спотыкаясь по пути о разбросанные с вечера тапки, пинаю кота, льнущего к ногам. Бело-рыже-черный комок с диким мявом улетает в распахнутые двери туалета, чем-то там недовольно грохоча. Нечего было лезть ко мне сонному, Тимурка! Сам виноват. Пока не попью кофе – не начну соображать. Пора бы уже тебе и запомнить, мой хороший, а то сколько ж можно под свой пушистый зад-то получать. Лишь сверкают в ответ обиженно-хитрые глаза из темноты. Шумит водой кран. Пока закипает чайник, пытаюсь взбодриться, плеская в лицо ледяной влагой. Тяжесть из головы не уходит. Обрывочные мысли с трудом ползают. Горячий кофе приятным ароматом дразнит ноздри, разгоняя утреннюю беспричинную тоску. С чашкой неспешно бреду на балкон, уже внимательней переставляя ноги. Кот обиженно тарахтит в углу у миски – значит, нужно будет положить корм. Но так неохота что-либо делать! Все же останавливаюсь, возвращаюсь на кухню. Долго ищу кошачьи деликатесы. Тимурка довольно урчит и трется о ноги. Мелкий пакостник. Знает, что чувствую себя виноватым за его недавний полет. Затем вновь направляюсь навстречу утру. На балконе, облокотившись на перила, вдыхаю прохладный, еще по-зимнему стылый воздух. Легкий ветерок треплет волосы, холодит кожу. Все еще в полудреме шарю по сундучку, что стоит в углу лоджии. Хотя какая ж это лоджия – так и не дошли руки остеклить до конца. Ага, нашел! Щелчок. Прикурив первую за день сигарету, блаженно затягиваюсь. Дымок приятно щекочет глотку, проваливаясь глубже и заставляя организм принимать новую порцию наркотика, такого приятно-необходимого сейчас. Глоток кофе. Еще несколько затяжек. И мысли начинают разгоняться, набирать разбег, прогоняя прочь остатки сна. Внизу слышу негромкое мурчание, и теплый бок касается моей голой ноги. Котик пришел следом, видимо, расправившись со своим завтраком. Кстати, о еде. Время еще есть, так что было бы отнюдь нелишним что-нибудь сварганить на скорую руку. Хотя и встаю каждое утро с трудом и без особого желания принимать какую-либо пищу, но все же раз за разом заставляю себя что-нибудь проглотить. Иначе голод застанет в самый неприятный момент, в электричке или, что еще хуже, в метро. Хуже потому, что рядом с офисом, который совсем рядом с выходом из подземки, не осталось больше ни одного ларька с таким вредным, но таким приятным фастфудом. А значит, перехватить что-нибудь раньше обеда, когда вновь забегу на бизнес-ланч в ближайшую кафешку, не представится возможность. Обрываю мысли. Они, все равно, каждый новый день одни и те же. Сегодня, правда, что-то беспокоит меня, как глубоко засевшая старая заноза. Подцепить вот только никак не могу, чтобы вытащить эти не оформившиеся еще поутру терзания на свет для детального изучения. Возможно, чуть позднее… И все же! Что мне бередит сознание? Какая-то мыслишка. Голова, несмотря на то, что сонная одурь уже спала, остается все такой же тяжелой, по-чугунному гудящей. Словно не выспался. Словно всю ночь провел в грохочущем музыкой клубе. Давно, кстати, никуда не заглядывал. Надо бы с ребятами в офисе промониторить ситуацию: вдруг у кого есть желание завалиться в какой-нибудь кабачок в ближайшую пятницу. О, а ведь сегодня и есть пятница! Эта мысль, подхваченная моим возбужденным сознанием и тут же радостно озвученная, поднимает настроение. Получается, что сегодняшний вечер можно провести с пользой для уставшей за неделю от унылого и монотонного труда психики. Главное, чтобы Димка с Андреем поддержали. Можно, конечно, и одному, но как-то в компании веселее. Сигарета раскаленным фильтром прижигает пальцы. Ругнувшись, отправляю ее в долгий полет по направлению к земле, мимоходом посочувствовав дворникам и попеняв себе за такое свинячество – ведь сколько раз обещался поставить пепельницу, а все никак. Вечно что-то отвлекает. Пушистое тельце скрывается в квартире, заметив, что я допиваю кофе. Все-таки до чего же они умные, братья наши меньшие. Сказать только ничего не могут. Тимурка, словно уловив направление моих мыслей, оборачивается и внимательно и несколько насмешливо смотрит на меня. То ли просто ждет, когда я соизволю последовать за ним, чтобы наполнить его мисочку вожделенной добавкой, то ли хочет сказать, что прекрасно разговаривает, только вот то, что его хозяин не в силах понять его рассуждений, - это лишь хозяйская проблема. - Иду, мохнатый, - насмешливо кхекнув, следую за ним. Что ж голова-то такая… тягучая, что ли. Не могу даже подобрать подходящего слова. Вроде бы вчера рано лег. Или это из-за магнитных бурь. Какая там нынче с этим делом в небесах обстановка? Не интересовался. А может, сон дурной приснился? Сон! Кстати, никак не могу вспомнить, что же такое мне снилось-виделось. Даже обрывков нет. Только какой-то мутный туман, наполненный неясным движением. Причем моим. Я куда-то бегу, спешу. Нет, определенно, не могу вспомнить. Только это ощущение спешки и осталось. Спешки и некоторой, кажется, опасности. Наверное, кошмар. Так что и к лучшему, что не помню ни черта. Фух! Пока греется сковорода, успеваю нарезать бекон. Яишенка не будет пустой. Жаль только, что хлеба нет. Очевидно, лень помешала зайти в магазин после смены. Зашкворчало разбитое и выложенное на нагретую поверхность, и тут же раздался звонок. Интересно, кому же это я так рано понадобился. Бросив взгляд на часы, понимаю, что вряд ли звонок по работе – слишком рано, всего-то шестой час. Если только кто-нибудь из клиентов из другого пояса решил поинтересоваться состоянием заказа. Эти могут. Вернувшись в спальню, не глядя на экран, снимаю трубку, поскольку моя лень, подстегнутая осознанием того, что сегодня пятница, а значит, на работе короткий день, и, следовательно, ощущение предстоящих выходных уже вовсю властвует над всем тленным, не желает с утра напрягать даже глаза. - Да? В трубке слышу свое имя и понимаю, что надо все же таки смотреть, кто тебе звонит, несмотря на то, хочется или нет. Сразу узнаю голос. Неприятно колет в груди. И что теперь? Как поступить? Бросить трубку будет слишком уж по-детски. У меня и из головы-то вылетело, что могут быть звонки от тех, кого мне не хотелось бы слышать. А тем более, отвечать на вопросы, которые непременно последуют. Меня снова позвали с той стороны. Слишком долго молчу, находясь в некотором ступоре, в нерешительности ища пути возможного отступления. Голос оттуда грустный и словно просящий. - А, да-да! Слушаю! – вроде бы отвечаю. Но, на самом деле, просто тяну время. Внутри все скручено тугой пружиной перед неприятным разговором. Как же я не люблю этого. Просто терпеть не могу! Однако длить паузу больше нельзя. Потому, набрав воздуха, шагаю в пропасть: - Да, конечно, узнал. Что ты? – спрашиваю, делаю вид, что не знаю, чего от меня ждут. Ответ кажется наполненным невероятной тоской. Очевидно, все уже стало понятно, но извечно-женское не дает просто так поверить в свершившийся факт. И почему-то от этих обертонов в чужих словах мне и самому становится как-то печально. Уже не неловко, как в начале, а по-настоящему одиноко. Ох уж эти моменты! - Я хотела увидеться с тобой… С кухни прибегает с широко распахнутыми глазами животин. Мяукает. По квартире разносится запах горелого. Совсем забыл! Как же не вовремя этот звонок! Негромко матерясь, спешу на кухню, чтобы успеть спасти остатки своего завтрака. - Что? – негромко звучит по связи. На мгновение траурные интонации пропадают, уступив место удивлению. Она, определенно, не расслышала, что я сказал. Надеюсь на это, во всяком случае. - Завтрак подгорает, забылся, - отвечая, радуюсь про себя этой неурядице. Ведь теперь есть еще несколько секунд, чтобы потянуть время перед неизбежным. Голос сокрушенно замолкает. А я кручу ручки на плите, отключая подачу газа. Отмечаю, что яичница не успела сгинуть окончательно, так что голодным не останусь этим утром. Если б еще настроение не испортили. - Так что ты говоришь? - прерываю затянувшуюся паузу, в течение которой старательно изображал шумы, что, по моим представлениям, должны сопутствовать деятельности паникующего человека, чья еда подверглась чрезмерному температурному воздействию: сопел, гремел посудой, хлопал дверцами холодильника, кухонных шкафчиков и духовки. Она словно понимает все мои уловки, но терпеливо повторяет: - Я хочу встретиться с тобой… Однако, настырная. Упорная, я бы даже сказал. Словно не понимает, что разговор ничего не изменит, только заставит больше переживать, вытягивая душевной пыткой нервы. Ведь ты же понимаешь все, правда? Но вслух никто из нас пока этого не говорит. Хотя внутри себя чувствую готовность к столь трудному шагу. Готовность неподдельную, уже растягивающую мой рот в подходящем ответе. Все верно! Расставаться лучше по телефону, чтобы не видеть глаза друг друга – это излишние страдания, бесперспективное и вредное для здорового организма испытание собственной решимости развести в разные стороны наши жизненные пути. Но она использует подлый, запрещенный прием: - Прошу… И снова мое имя. И дрожит голос. И тянется с противоположного конца сотового моста, связавшего нас в этот момент, надеждой. Вспыхнув ярким пламенем, улетучивается легким пеплом моя смелость совершить последний шаг в наших отношениях, таких непродолжительных и казавшихся мне столь необременительно-необязательными. Неужели я ошибался, посчитав эту связь столь легкой? Возможно, что да, и не стоило мне связываться с ней. А уж тем более становиться ее «первым». Хотя последнее ей, кажется, не столь принципиально. Думаю, все же оказался довольно нежным партнером во время нашего непродолжительного романа, истаявшего не дольше чем за неделю. Такой уж я, что не могу тянуть из себя жилы, оставаясь рядом с человеком, который мне и вовсе не интересен. И пусть порой и сам себе не могу объяснить, что же именно послужило отправной точкой для охлаждения интереса с моей стороны, но ничего поделать не могу. Как известно, где тонко, там и рвется. В конце концов, сейчас не то время, чтобы жениться после пары-тройки нежных ночей. Прошлый век себя изжил. Девиз современности гордо заявляет о том, что интимные отношения еще не предполагают дальнейшего продолжения знакомства. И тем не менее… Она сбила мой настрой. Лишила своим хрупким голосом всей мужественности, что собирал для короткой фразы «надо расстаться», которая, особенно сказанная удаленно, с большой долей вероятности отбивает всякое желание у противной стороны к продолжению какого-либо общения, к поиску возможного контакта, оставляя по себе только острую необходимость ненавидеть такого как я до конца времен и больше никогда не встречать на своем жизненном пути. Думаю, уж лучше так, чем обсуждать этот вопрос глаза в глаза. А мне есть с чем сравнивать! Телефонный разговор всяко практичней в этом плане личной встречи. Но только не сообщение – это совсем уж обезличено. - Знаешь, - все еще продолжаю бороться с самим собой, стараясь свернуть на верный путь, чувствуя, как отступаю шаг за шагом под невидимым гнетом чуть слышного в смартфонном динамике легкого ждущего дыхания. Понимаю всю правоту собственного решения, но… Почему-то не отваживаюсь сказать то, что так необходимо, словно боюсь этого, не желаю рвать хрустально-хрупкую, мной до предела натянутую длительным избеганием общения, пропущенными вызовами, проигнорированными сообщениями, нить, все еще связывающую нас. Нить, сумевшую окрепнуть за столь малый срок. Возможно ли это? Тряхнув головой, гоню прочь такие рассуждения. Настоящая причина банальна и кроется в моей доброте: просто не хочу лишать ее надежды. Пусть ложной, но такой притягательной и порой необходимой. И пусть сейчас не тот случай, когда присутствует подобная необходимость, ибо нужно все решать своевременно, не обнадеживая никого излишними пустыми посулами, но горло мое словно сомкнуто ледяными пальцами чужого отчаяния и не дает мне поступить правильно. Пусть не она первая, и, тем более, не последняя в череде горьких для них расставаний, ведь я живу сообразно рациональному, а не чувственному, но хотя бы еще несколько дней могу ей подарить, дать возможность попестовать увядающий цветок отгорающего пламени еще немного. - Знаешь, - повторяю я, все взвесив и приняв обманчивый в своей простоте извилистый путь лжи, - в ближайшее время не получится. У меня намечается командировка, поэтому с сегодняшнего дня меня не будет в городе. Но потом обязательно встретимся. Вру, чувствуя облегчение от оттянутого неминуемого финала, от подаренных чужому чувству крох времени. И ловлю с того конца явственно-яркую вспышку радости, надежды, светлого счастья, выраженную в дрожании губ и прерывистом дыхании, что заметны даже через разделяющее расстояние. - Хорошо, - голосок звенит неудержимым светом, вспыхнувшим взамен испарившегося страха. – Тогда, до встречи? - и снова легкое чувство неопределенности: что скажу в ответ? - Конечно. До встречи. - Пока. Я слышу улыбку, робкую, но уже уверенную, в которую губы складываются помимо ее воли, окрыленные отступившей неизвестностью. Отброшенные на непродолжительное время страхи дают чувство ложного спокойствия. Хотя, почему же ложного? В конце концов, пока для нее все обстоит именно так, как обрисовал мой обман, а значит, времени до точки «икс» пока вновь не существует в ее сознании, восторженной птицей ликующем от предвкушения предстоящей встречи. Чувствую, я несколько переборщил с нежностью в голосе, сделав это непроизвольно, помимо собственного желания. Или, быть может, это и было моим желанием - дать ощутить ей легкую поступь надежды, подарить пусть временное, но успокоение, этакое непрочное укрытие для рассыпающейся мечты? Однако, что-то слишком много мыслей для одного утра. - Пока... Разъединяюсь.