Rnoto
2021-11-12 18:58:39
Конкурс персонажей. Финал
Цікаве, Новини, Різне
Здравствуйте!
В Конкурсе персонажей (https://www.surgebook.com/RKrauze/book/konkurs-personazhey) миновало заключительное пятое задание – зарисовка от лица героя. Свой ответ приложу ниже. А пока небольшое лирическое отступление. XD
Я безумно рада, что решила поучаствовать в этом мероприятии. Я получила массу впечатлений и значимый опыт. Первый опыт, кстати! Огромное спасибо замечательному Р. Краузе (https://www.surgebook.com/RKrauze) за него. Было весело, и сложно, и захватывающе. Эмоции остались сплошь положительные, этот период своей жизни я запомню надолго. :)
И, пожалуй, отдельная благодарность за великодушное поощрение первопроходцам Конкурса – ведь арт достанется каждому участнику, дошедшему до финала. Это просто потрясающе! Но победителю всё равно даётся привилегия первоочерёдности – справедливо, я считаю.
Текст последней зарисовки. Я заставила своего приятеля собственноручно написать письмо – получается своеобразное небольшое предвосхищение того, что будет в основной работе. Там я эпистолярный стиль разверну на полную. :D
"[Попросила своего написать письмо. Так, от души, без соблюдения строгих формальностей. Прилагаю его здесь же, без исправлений и с сохранением исходного вида.]
Далёкому Художнику.
Здравствуйте, дорогой Художник. Я пишу Вам по просьбе Создателя (теперь мне наверняка известно, что таинственная леди, проводившая меня несколько лет назад в прошлое, — не кто иной, как мой создатель). Мне жаль, что, проснувшись, я не вспомню и строки из этой рукописи, и в то же время надеюсь, письмо достигнет адресата.
Меня попросили быть с Вами честным, и я буду. Создатель в деталях поведала мне о проводимом Вами соревновании, в котором принимает участие она и, по существу, пусть и косвенно, я вместе с ней. Признаться, услышанное повергло меня в некоторое…
Ладно, без обиняков: я понятия не имею, как это всё вообще комментировать и что я должен Вам сказать. Не то чтобы меня пугала эта авантюра как таковая, вовсе нет, я влипал в передряги и похуже. Нет.
У меня, знаете ли, куча портретов. Улавливаете суть? Ко мне, представителю королевской четы, живописцы в очередь строятся. А тут, простите, Создатель говорит мне, что просителем с какого-то перепугу стал я сам. Не приведи Нейертидус, об этом на том свете узнает мой отец!
Вы, пожалуйста, уважаемый Художник, не думайте, конечно, что я умаляю Ваши таланты, отнюдь. Я лишь хочу донести до Вас простую мысль: мне эта ситуация в новинку, и я соврал бы, если бы сказал, что меня данное положение дел совсем не беспокоит. Да, «беспокоит»… выразимся так.
Но Создатель ведь хочет этот несчастный портрет. Портрет, написанный именно Вашей рукой, господин Художник. Я рассудил так: ради какого попало творца она бы на такое не подписалась. А её воле и вкусу я решил доверять безоговорочно. Так или иначе, я ничего не теряю. Теперь мне и самому любопытно, какой на вид окажется эта картина, написанная, по словам Создателя, «в цифре». Картина в цифре? И что это должно значить?.. Это каламбур такой? Создатель хотела мне объяснить, но я отказался. Зачем, если проснусь и в любом случае всё забуду, верно? Пустая трата времени. А у меня даже во сне каждая минута на счету, ибо государственные дела не смотрят на часы.
Я вот к чему веду. Если Создатель считает, что Ваше мастерство стоит того, чтобы за него побороться, я почту за честь, если Ваш выбор падёт на мою персону.
Почему Вам стоит меня нарисовать? В душе не…
Что-то мне подсказывает, уважаемый Художник, что Вы не принадлежите к числу людей, которых привлекут слова о том, насколько почётно получить право писать монарший лик с натуры. Так что на этот брехливый пафосный трёп я даже не буду распыляться, это никому из нас не интересно. Не уверен, сойдёт ли нижесказанное за аргументы, но я расскажу, почему я скорее заинтересован в победе, чем нет.
Я уже говорил о множестве моих портретов у меня в наличии. И это естественно, их и должно быть много — я, в своём роде, обязуюсь их иметь. Однако среди них нет ни одного, на который я взглянул бы с гордостью или особой радостью. Все эти полотна достались мне легко, безо всяких эмоций, безо всяких усилий с моей стороны. Мог бы быть один самый приятный сердцу, потому что с автором его мы с давних пор сохраняем тёплую дружбу, но он вышел какой-то кривоватый, я убрал его с глаз долой. И наоборот, мог бы быть ещё один портрет — искусный до безобразия. Но его просто нет. Занятная вышла история…
Королева Перельфина, моя ныне покойная дражайшая супруга, в один прекрасный день пришла ко мне в кабинет и настояла на том, чтобы мы пригласили некоего художника (не помню его имя, если честно, я всё время звал его «тот паршивец»), он был очень популярен, да и родом из Мельдераза — страны-колыбели изящных искусств. Она никогда ничего у меня не просила — мы с ней об этом договорились ещё до свадьбы. Я не лезу в её дела, она не трогает меня. Вот и весь договор. Но ради королевской печати на приглашении она нарушила условия. И впервые за три года брака я увидел в её глазах искренний блеск, а не холодные острые ножи, которые и без зрительного контакта резали больно, как бритвы. Это меня удивило, зацепило. В итоге я пошёл на уступку, и вскоре мы с ней сошлись на том, что совершили большую ошибку (а мы, смею заметить, мало в чём с ней соглашались), ибо даже такая непоколебимая женщина, как моя жена, уставала от заносчивого мельдеразского маляра, который плясал чечётку на терпении всех и каждого во дворце со своим отвратительным поведением. Мы даже синхронно пожелали запихнуть горящие угли в его надменный рот. Перельфина вдруг всё-таки запретила — настолько хотела портрет от него. Она вообще была кладезью загадок. Без жалости травила пятнадцатилетних дворянских девочек, говоривших «неправильные» вещи, но двое суток просидела в конюшне, когда её кобыла болела. Не проронила и слезинки на похоронах родной сестры — и могла заходиться в рыданиях на театральных постановках. Она везде видела врагов, всегда была настороже, шипела на любого, кто подходил слишком близко, ни к кому не привязывалась и по-настоящему не хотела от мира ничего, кроме этой треклятой картины.
“Боюсь, Вы не понимаете, Ваше Величество, — сказала она. — Все наши изображения не стоят и деревянной пуговицы. Что в них необычного? Что за ними стоит? Кто к ним причастен? Ничего примечательного. Портрет должен что-то в себе нести такое, отчего в итоге на него можно было взглянуть с удовлетворением. Портрет должен быть выстраданный. Заслуженный, если вам так угодно. Без вложений это просто пустой рисунок”.
Меня тогда эти слова не впечатлили, и я, хоть и позволил тому паршивцу остаться (в добром здравии!), сам от портрета отказался, королеву писали одну. Позже мне показали результат. И он воистину был великолепен. Но Перельфина не славилась мягкосердечием, так что маляру за его пакости мы в конечном счёте воздали сторицею. Не буду вдаваться в подробности: вернули мы его на родину хоть и живым, но шёлковым и кротким, как ягнёнок. Тем не менее, мельдеразский паршивец оставил моей жене картину, каких ещё не видели дворцовые стены — лучшее творение лучшего художника Афсигрийской Триады. Будучи на смертном одре, бледная, как привидение, с хвастливой улыбкой на потрескавшихся губах эта женщина заставила меня признать, что я завидовал её портрету. Я до сих пор его храню, никому не отдаю; на нём она даже вышла какой-то милой…
Кто знает, господин Художник, может быть, Ваша работа станет для меня той же отрадой? Чем-то, что позволит мне сказать этой стерве после смерти, что она теперь такая крутая не одна. Вся эта ситуация с гонкой за право быть нарисованным Вами, как я уже упоминал, меня довольно «беспокоит», но оттого не менее будоражит и подстёгивает. Это мог бы быть мой первый портрет не «для галочки», а тот, который окажется мне даром и заслуженной наградой. Портретом, выбивающимся из общего систематического ряда, таким, который я пожелал сам. Создатель обещала показать его мне, и если это будет возможно, передать копию — и уж поверьте, я её буду беречь.
Пожалуй, на этой трогательной ноте я поставлю точку. На прощание желаю Вам нарисовать то, что действительно захотите. И лучше этой картины не будет. Изобразите на ней меня — прекрасно, кого-то другого — да будет так, и не столь уж сильно я горю желанием утереть нос своей мёртвой супруге. Наверное.
Искренне Ваш,
Андреас Ш. Аскаданта".
Спасибо за внимание, любите искусство, чтобы оно любило вас!
