Видалити публікацію?
Виктория Бауэр
2020-05-07 10:25:50
Особисте, Думки вголос
«Сегодня.» Как много в этом слове ожиданий, стремящихся протиснуться в вечный поток легчайших и неуловимых мыслей, желая окрасить хотя бы одну из них в оттенок особенной важности. Но только это «сегодня» такое же как и прочие, не вмещающее в себе ни единого отличного от других образа, наполненного моментами истинного счастья или же невыносимого горя, однако, если горе всё же переживается, значит вынести его возможно… «Сегодня» меня вновь погружает в собственную крошечную вселенную, в которой гостьей являюсь намного чаще, а в действительность лишь наношу визиты, проверяя, вскипел ли чайник и пора ли прикрыть окно. Потому что уставшее от вечных скитаний между книжными мирами тело лихорадит от подступающей тошноты и конвульсий, вызванных холодным, но любящим ветром. «Сегодня» внемлет моим скромным изречениям, которым не дано попасть ни в одну из мною созданных записей, ибо потерянные образы стены моей комнатки забирают себе и, купая в солнечных лучах, пускают в вольное плавание, в надежде, что их украдет кто-то другой, даже не предполагая, что они приручены маленькой хозяйкой и отданы в дар новым мыслителям. «Сегодня» становится моим первым и последним ценителем платьев, которые я примеряю с промежутком одну минуту и восемь секунд, и всегда не успеваю аккуратно завязать бант, сама устанавливая для себя новые правила примерки, разглядывая каждый шов как ещё неизведанный и восхищаясь каждым платьем как прекраснейшим женским чудом. После короткой весенней прогулки меж тополей, украшенных яркостью зеленых листьев, уже и думать не смеешь об осени, но я, так и невзлюбившая лето за его мучительную чистоту казни, стало быть, готова отказаться от него совсем, да только по прежнему ценю его лишь за всю ту радость, что дарит оно людям грешным, напоминая сады райские, пока суровая и жестокая зимняя пора заставляет задумываться о пути искупления грехов, отнимая кратковременное счастье. Позже, «Сегодня» проводит до дома, едва коснувшись запястья напоминанием о числах и возможных вечностях, упущенных из виду. А я будто в сонмище мнимом побывав, попрошу меня оставить, ибо нет мне покоя, когда ощущаю бесконечную отчужденность. Потом я буду безутешно лить слёзы, где каждая остывать станет, соскальзывая с бледного лица, и ударяясь об руку уже ледяной кометой, застынет мельчайшим солёным озерцом печали. Потом я слишком долго и тщательно буду смывать с себя следы того самого «Сегодня», не причинившего мне вреда, но оказавшимся пленником бездействия, постоянно поворачивая кран, умножая угол на два… Когда он достигнет упора, я вспомню как солнце моё достигало вечности в однотипных строчках с необычайно детским повествованием, а я комедии, в которой вся абсурдность, лежащая на моих плечах, не могла сравниться с кипятком, целующим сейчас моё слабое тело, так и не нашедшее приюта в сердцах, которые считали инче, нежели те, что требовали от него силы. Плач домашнего дождя жесток и мил донельзя, прекращая хотя бы край одинокого и заплутавшего помысла лёгким ожогом, с одним лишь смыслом – спасти меня от предстоящей истерики. «Вот и волосы чуть длиннее стали» - шепчет мне милый, нещадно доводя кожу до закатного солнца, в этом видя особые прелести красоты, что своей должна быть у каждого. А потом, наступает умиротворение, когда я всё ещё вздрагиваю от резких звуков машин, спешащих куда-то, и окончательно отпустивших идею сдаться в плен сырых гаражей, от лая собак, что внушают страх с самого детства своими недобрыми глазами, что продолжают пугать по сей день, от смеха соседей, для которых, казалось бы, совсем не существует «взрослых» проблем, потому что ведут себя как дети… или лишь приблизиться желают к детству через врата пьянства и вольности, ибо душа не допросила в отрочестве, требуя здесь и сейчас. И всё ещё горячие руки, что редко, но приятно таковыми бывают, отказываются теплее воздуха, вдыхаемого мною ежесекундно и прерывисто, когда больше ничего не хочется, кроме как разглядывать звёзды на ночном небе, которых вовсе не существует, но вся ценность в их незримости и тайне, через начисто вымытое окно, но мешающей спасительной сеткой от комаров и маленьких жучков с коричневатыми крылышками, мух, застревающих лапками между удивительной преградой к познаниям и пчел, почти не поднимающихся так высоко, но делающих исключение для квартир, что хранят в себе как в шкатулке, подобно плоду запретному, цветы. Вечер отпущен на покой, как и забытое «Сегодня», четвертовавшее каждую секунду на пару вдохов и выдохов. «Но мне было хорошо, правда…» заключу я, так и не узнав, какую эпитафию создают для меня каждый раз, когда я смыкаю очи и погружаюсь в сон, вернуться из которого однажды буду не в силах. «Вечная Ваша Тори» 7 мая 2020
6
75