Роберт, один из миллиарда обывателей этого мира и один из миллиона таких же людей, с подобным именем. Но все же эта история не просто так именно о нем. В обществе котором он жил, ему приходилось не легко. Восприятие окружающих его как часть огромного механизма имеющее иное название как "государство", было сдержанным, местами понимающим или даже агрессивным.

Роберта все время выдавал его взгляд, бегающий, живой, но очень тяжёлый. Словно голубые глаза служили печатью на фолианте с описанием тысяч чудовищных проклятий. Уставшее без эмоциональное лицо было ещё очень молодым и даже привлекательным если бы не пересекающая от глаза до уха рубцеватая, грубая, белая линия шрама. Наличие столь жуткой метки, вызывало у случайных прохожих, неприятные ощущения и брезгливо отношение к незнакомцу

Но Роберт никогда не скрывал ни своего взгляда, ни шрама, словно пытался всем своим видом выразить безмолвный протест.

По всем параметрам, герой этой истории был ещё ко всему прочему, высок и строен, что первое время привлекало женское любопытство к этой персоне, но столь явную оплошность Роберт быстро исправил, пытаясь спрятаться за серой одеждой, которая видела лучшие времена в своей жизни и была всегда помята, но чистая.

Очень редко, но все-таки вежливые туристы, которые не знали историю таких как Роберта, обращались к нему на улице, с просьбой о помощи.

Серый человек одаривал их снисходительной, белоснежной улыбкой и невероятным великодушием, которое скорей всего было наигранным.

Участие этого хмурого местного жителя и тяжесть его взгляда, была не совместима, и наводило жути на путешественников от чего они застывали в оцепенение, словно только что посмотрели в бездну, штормового океана. Незнакомец всегда ограничивался короткими исчерпывающими фразами, он не называл даже имени своего, если собеседник сам представлялся.

Коллеги по работе, ни разу не видели Роберта, на каких-либо "рабочих вечеринках" любого формата и повода и даже не слышали о том, что он хоть как-то развлекается. Он для них был не менее таинственен и немного жутким, как и для любого другого незнакомца, который осмелиться заговорить с ним. Но на работе отношения к нему было сдержанным, хотя бы по той причине, что они знали его имя и его самого, совсем немного.

Если те крохи информации, что слетели с его уст за все то время работы собрать вместе, то становилось известно, что он родился в городе, которого уже сейчас нет на картах.

Как свидетельствуют хроники третей мировой войны, атомная бомба в сто мегатонн испепелила город и все на расстоянии шестидесяти километров. В самом эпицентре остался кратер, шириной в десять километров. Река, которая текла через этот город, со временем, полностью затопило радиоактивную воронку и теперь, там лишь мёртвое озеро, излучающее миллионы рентген в окружающую среду.

Роберт обмолвился об этом лишь раз, но никто из присутствующих в тот день, не смог забыть, с каким лицом он это произнёс.

Столь безобидный вопрос: "От куда ты?", оказался острей любого ножа, а ответ, всего лишь название города, сопровождённый стеклянными глазами, образовало в тот момент, между людьми, пустоту опыта, эмоций и чувственного отклика.

Вернувшемуся из мира мёртвых, из мест, где плавилась земля и стонало небо, нечего было сказать живым, несведущим глупцам, которые считали, что опоздать на работу или попасть в глупую ситуацию на глазах толпы, самое страшное что может с ними случиться.

Конечно, в тот момент Роберт попытался пусть наигранно, пусть фальшиво, но смягчить удар от произнесённого, а люди и рады были ему подыграть. Но этот случай окончательно и бесповоротно разделило Роберта с остальным коллективом. Теперь, отношение к нему, как к огнестрельному оружию. Курок был взведён, а пружина взвинчена до предела.

Если бы не предельная вежливость и просто феноменальная память, к деталям и событиям, то Роберта скорей всего боялись бы до панических состояний. Более того этот серый человек делал свою работу хорошо с дотошной педантичностью, что помогало нивелировать, любые претензии к нему.

Ресторан в котором работал Роб, поваром, находиться на берегу моря, в самом красивом месте побережья. Столетнее здание, украшенное разными фресками, было зажато между высокой скалой и лунообразной бухтой с белым песчаным пляжем. В этом месте заканчивалась длинная набережная, которая тянулись из одной части города к другой.

Жаркое знойное лето, многочисленные толпы туристов и долгие рабочие смены, делали из Роберта ещё более хмурого и серого человека, чем он выглядел обычно. А его настрой, почти всегда держался между полным равнодушие и противоречивой учтивостью.

Это утро, как и многие до этого, начиналось, с механизма окрещённое Робертом как "абсолютное зло", но по невежественному заблуждению, именуемое в народе, будильником.

Одного звонка, всегда хватает чтобы Роб проснулся и тут же встал, готовый к действию, словно заводной солдатик.

Сделав быстро необходимые утренние дела, он уже одетый, направляется к выходу из квартиры. Он замирает возле шкафчика, на котором стоят две фотографии, мужчины и женщины. С боку образа пересекает черная, линия ткани. Роберт, окидывает взглядом фото, но обращает внимание именно на черный символ смерти. Каждый раз он хочет его снять, оторвать силой и втоптать в пол. В горле запершило, он робко, даже виновато отводит взгляд и стремительно покидает свой дом.

Снующие толпы туристов, мешают пройти по самому короткому пути. Один местный житель с силой врезается своим плечом в плече Роберта. Последний оборачивается на незнакомца, но тот, за место извинений, остановился и начинает говорить уже знакомую тираду обвинений и упрёков.

-Тебе что-то не нравиться... Это вы виноваты, понятно! Выметайся из моей страны! Наглая тварь!

Подходит полиция... Незнакомец быстро осекается и старательно пытается ретироваться, пробиваясь сквозь толпу туристов. Стражи правопорядка не стараются его преследовать, они лишь молча смотрят на Роберта, словно ждут его слов, но тот покидает место конфликта, не проронив не слова. Да... Роба, подмывает злость, горло предательски запершило еще сильней.

“Чудовищная несправедливость, глупость, наглость...” - эти мысли словно барабан отбивают в его голове воинственную дробь. Но он сдерживается, он должен идти!

Сколько раз он уже это слышал, сколько ненависти он стерпел, за все эти года. Да и не только он один. В обществе, котором он живёт, проблема обретала уже масштаб целой страны, и некоторые преценденты уже имели кровавый след.

Напряжённость чувствовалась почти физически. Густое, липкое и удушающее чувство бессилия наседало все сильнее с каждым днём. От этого ощущения нельзя было убежать или спрятаться, оно захватывало миллионы таких как Роберта, топило в себе и что страшней всего, растворяло.

Работа встречает его запахом подгнившей рыбы.

-Кто вчера занимался продукцией? - Спросил Роберт мимо проходящего коллеги.

-Не знаю - Равнодушно произнёс последний, не останавливаясь.

Уже вдогонку, Роберт произносит.

-Это был ты! Надо убрать продукцию заново, а иначе, когда придёт шеф...

С нескрываемым раздражением в голосе коллега остановился перед входом в кухню, обернулся, и перебил Роба на полу слове.

-У меня нет времени этим заниматься сейчас. Если у тебя есть, займись этим сам!

Мужчины разошлись.

Роберт отправился в раздевалку, пропитанную запахом потных носков и колготок. В маленьком помещении, которое больше походило на кладовую, полу голые, потные люди, мужчины и женщины, пихаясь, в спешке переодевались, обмениваясь при этом пошлыми шуточками, о толщине и жирности складок на своём теле.

Роб видя это, выходит обратно в коридор и надевает душную форму.

Первые четыре часа, рабочего дня, проходят впопыхах.

Холодильники почти пусты, прошла смена не побеспокоилась о заготовках. Причём каждый присутствующий работник кухни, в свете этого события, считает делом чести отпустить несколько проклятий, неблагонадёжным сменщикам.

Приходит шеф кухни и полный возмущения, подзывает к себе не родиевого работника, который занимался вчера рыбой.

Отчитывая его, последнего в свою защиту произносит гнусную лож, что убирать продукцию вызвался Роберт и к нему не может быть каких-либо претензий.

— Это не так. Я этого не говорил. - Отозвался Роб.

Коллега бросил на него злобный взгляд, но ничего не сказал. По лицу его было видно возмущение и фраза: а твоё мнение кто-то спрашивал?

Роберт показательно и с силой, начинает точить нож, выбивая из мусата отдельные мелкие искры.

Но времени на разбирательство больше нет.

День стал более мерзким, но увы, было только начало.

Ровно в 14:00 начался Ад.

Обеденное время для поваров, словно объявление войны.

Сотни людей направляют свои голодные взгляды на ресторан и через полчаса, чек машина выплёвывает с десяток заказов в секунду, прямо в дрожащие руки человеку ответственному за выдачу блюд.

Все конфорки включены, температура воздуха на кухне доходит до невозможных 50С. Заказов столько, что ни кто уже не понимает что происходит и что должен делать.

Нервы, как и физические возможности присутствующих на пределе.

Возможно старейшие работники, поняли это не сразу, но именно сегодняшний день, за все время существования ресторана, является самым сложным, по многим причинам.

Так совпало что в пляжный сезон в этом городе посетили энные артисты и сегодня давали свой концерт недалеко от этого места. Ко всем бедам сегодня был государственный праздник, и по какой-то нелепой случайности именно на эти дни многие отели в этом прекрасном старинном городе, сделали исключительные выгодные скидки, для бронирования.

Так же учитывалось и скорость поглощения еды посетителями, их заказом, и уходом.

Обычно среднестатистическое время всех этих действий выходило 30 минут, но из-за концерта это число стало 18 минут, что является абсолютным рекордом, за все сто лет существования ресторана.

Десятки людей на кухне, пытаются справиться с беспрерывным потоком жаждущих и голодных клиентов и справиться с собственным стрессом, всеми доступными способами: кричать, ругаясь, петь, плакать и есть на лету.

В какой момент это случилось, Роберт не помнит.

И даже если бы, небеса разверзлись прямо над его головой и весь гнев Господний обрушился бы в тот час на грешный мир, это не смогло бы отвлечь героя от пульса кухни, которую он ощущал всеми фибрами души.

Он еще пару секунд, жарил, варил и кричал, неотрывно следя за готовкой, когда его вдруг пронзило оглушающее осознание. Единственный шум, который он слышит, создается им самим.

Пульса кухни, не было.

Взгляд сосредоточенный на сковородках, медленно и осторожно, прошёлся по окружению.

Кухня опустела... Людей не было.

Даже творческий беспорядок, сопровождающий рабочую деятельность поваров, исчез.

Роберт был в полном смятении, стоя как вкопанный в течение нескольких секунд, боясь даже сделать вздох.

На помощь пришла глупая, но успокаивающая мысль: это тепловой удар, и он бредит.

Благо рукомойник был под рукой.

В течение нескольких минут Роберт пытался смыть наваждение, но бодрящая холодная вода не произвела должного эффекта.

Потянуло запахом гари, и мужчина на автомате тут же бросился к конфорке, чтобы выключить огонь. Подгорела стручковая фасоль и герой уже хотел было выкинуть, ее как вдруг она поменяла свой цвет на нормальный.

Это было столь неожиданно, что Роб просто выронил сковородку и ее содержимое в фееричном фонтане разлетелось по всей плите.

Герой снова бросился к рукомойнику и с еще большим остервенением начал умывать лицо, потом не отрываясь от воды повернул голову в сторону сковородки и не обнаружил созданного им взрыва из еды.

Роберт моментально выровнялся и вдруг громко вдохнул воздух, осознав, что все это время он не дышал. Почти пять минут!

Вода текла с волос на форму, которая успела местами хорошо намокнуть. Тело пробивало на дрожь.

Мужчина еще несколько секунд стоял, то закрывая, то открывая глаза, до боли в веках и белых пятен в фокусе, но мир остался прежним, пустым и чистым.

Ноги сами понесли его к раздаче. С этой точки просматривался пустой зал, который до этого момента, был полон людьми.

Но только звуки шагов и затихающая еда на сковородках, перебивала тишину.

Ни каких мыслей по этому поводу у Роберта не было, словно сознание было погружено в абсолютный вакуум, но по ту сторону иллюминатора, подсознание рвалось сквозь эту пропость что бы донести столь ясную и жуткую истину, от которой можно сойти с ума. Понимание скреблось, прорывая заслон первого шока.

Робер сделал последнюю отчаянную попытку.

-Ребята? - Выкрикнул он дрожащим голосом от нарастающего переживания и холода. Но откликнулось лишь эхо.

Эта пустота была ужасающей.

Пятясь от раздачи, испуганный человек, неотрывно смотрел в зал, словно ожидая что вот-вот от туда кто-то появиться, а потом Роберт рванул вверх по ступеньках на улицу, протаранил дверь всем телом и буквально вывалился на задний двор заведения.

Тут же не обрашая внимание на ушибы, немешкая встал и обежал ресторан.

Оказавшись на набережной, которая в это время, всегда забита толпами, Роберт никого не обнаружил. Даже вездесущие наглые чайки пропали.

Роб помотал головой стараясь высмотреть кого ни будь вдали. Но бесконечно длинный песчаный пляж, стремящийся к горизонту, был безлюдным и пустым. Не осталось даже пляжных ковриков, россыпью усеивающих береговую линию.

Замешательство, и истерика, накатившего ужаса держало мужчину в своих цепких лапах, от чего он топтался на одном месте а потом, не обдумывая своего следующего поступка, бегом бросился в центр города. Но лишенные всякой жизни улицы лишь приводили его во все большее смятении.

Знакомых звуков: машин, голоса людей, звуки стройки... Он так же не слышал. Только шелест листьев, раздуваемые морским бризом, нарушало таинственную мёртвую тишину, которая сохранялась на протяжении всего его пути.

Роберт ворвался в торговый центр, с трудом дыша, сопровождаемый тлеющей надеждой. Но бездушные залы, оглушали человека, отзвуком его же шагов и тяжелого дыхания.

Бледный и уставший он оглядывался по сторонам. Магазины открыты, но пусты. Свет горел, витрины были открыты, музыка играла.

Рука Роберта потянулась к карману не осознанно, но телефона в нем не оказалось. В этот момент герой этой истории потерял самообладание.

Мысли разбегались в разные стороны, беспокойство и нарастающая тревога, содрогали тело. Чтобы не потерять сознание, Роберт вышел из галереи и побежал. Стараясь не рассматривать больше вокруг себя безлюдные окрестности.

Он пробежал полтора километра словно в забытье. Вбежал на работу, где оставил телефон, набрал первый попавшийся номер и… Ничего.

Даже гудок не пошёл.

Ещё с десяток попыток дозвониться до других контактов, тоже не увенчались успехом.

Роберт сжал телефон в кулаке и оперся о стол, склонив голову.

Он тщетно пытался понять: Что происходит?

Одна мысль была не лучше предыдущей.

В конечном итоге он попытался проснуться. Но и это не дало результата.

В стараниях, он случайно скинул со стола одну банку.

Она была металлического цвета, с гравировкой нанесенный прямо на металл.

Роберт тупо на нее уставился с задумчивым и отрешенным взглядом. И тут в его голове что-то щелкнуло.

Он понял, что не видел раньше такой банки на кухне. И вообще, это был единственный предмет, который стоял не на своем месте.

Подняв её с пола, Роберт обнаружил что находка является тушенкой. На другой стороне от названия, вместо состава, и калорийности был приведен свод правил.

Правила было два.

1. Съешь меня.

2. Делай что должен и будет что будет.

Роберт как стоял, так и сел, просто на пол.

Знакомый нож, приятной тяжестью оказался в руке. Ловким движением, его острие пробило со звоном жесть и в два движенья открыл консервы.

Герой, подцепил ножом содержимое банки и положил в рот.

Выражения лица из задумчивого сменилось в довольное.

Одобрительно кивая, Роб ни к кому не обращаясь, сказал.

-Вкусная тушёнка.