Порой очень хотелось с кем-то поговорить по душам, но стоило кому-то признаться, что он озабочен судьбой человечества, что его сердце рвется от осознания той боли, которой вокруг неоправданно много; или рассказать о мечтах, взглядах на жизнь... - это слышали не так, как было задумано. Чем важнее вещи говорил, тем больше они воспринимались, как своеобразный юмор, которым он так прославился в своем окружении.

***

  Джессика ушла и так и не услышала в очередной раз о его чувствах, из-за его страха, что если откроет сердце, то на фоне привычных ироничности и шутливой колкости это ее рассмешит.

  На прощание отвесил несколько шуток, а затем вернулся в дом. Стало так мерзко от того, что не может сказать о самом простом и важном из-за привычки скрываться под маской.

  Он боялся подойти к телефону. Все эти переписки в соцсетях, звонки от друзей... Все люди, которые его сейчас окружают, любят не его, а его маску. А что если бы ее не было? Что тогда? Так же заперли бы в четырех стенах без света, как это уже делали с ним десять лет назад?

  «Я устал от этого дерьма. Лучше пусть меня не замечают, чем замечают во мне не меня».

  В этот момент вспомнил о шкатулке; о том, что казавшийся неисчерпаемым запас бумажек почти дошел до конца. В последний раз в ней оставалось несколько, а он с утра уже шутил.

  Побежал, достал ее. Там было пусто.

  «И что дальше?»

  Крутил ее в руках, не зная, что теперь будет, и вдруг обнаружил, что в ней двойное дно. Открыл и увидел то, что привело его в ужас: рисунок карандашом человека, у которого лицо смазано пальцем.

***

  Целый день шлялся где-то сам не свой. Бродил по улицам и каждый его шаг был попыткой упасть в бездну неба, но гравитация каждый раз брала свое.

  – Алло, Джесс...
  – Да, Рэй. Уже соскучился?
  – Нам нужно встретиться.
  – Слушай, ты же этой ночью из меня все соки выжал. Дай вспомнить, что в мире есть еще что-то, кроме твоего члена. А потом как-то увидимся. Ну, как обычно.
  – Я не хочу, как обычно.
  – Что не так?
  – Нужно поговорить.
  – Это что-то новенькое. Я заинтригована. Скоро буду.

  ***

  – Слушай, каких я только приколов не видела от тебя... Но вот так среди ночи позвать к себе, а потом угощать чаем и молча прятать глаза. Это очередной розыгрыш какой-то?
  – Как же это сложно...
  – О чем ты? Мне опять раздеваться?
  – Не хочу я, чтобы ты раздевалась...
  – Не хочешь?
  – Хочу конечно, но не сейчас... Не так... Черт... Придурком себя чувствую. В общем не знаю, как ты отреагируешь. Может просто посмеешься, но я так больше не могу. У меня не осталось шуток. Скажу как есть и будь, что будет.
  – Ты меня пугаешь.
  – Я не хочу, чтобы ты уходила.
  – Я не ухожу. До утра времени много.
  – Не до утра. Вообще. Не хочу жить от встречи к встрече. Я очарован тобой с первого взгляда и за все это время... Между нами же не только секс. Мне кажется, что ты меня понимала порой лучше, чем я сам. Только ты могла заглянуть под мою маску, как бы я ее не держался. Только ты могла увидеть мое лицо, как бы я его не срывал. Может мне просто так кажется... Ты просто знай, что я... Я люблю тебя.

  Джессика смотрела на Рэя и не могла вымолвить ни слова. Но он тоже не мог и она перебила во всю силу кричащую тишину.

  – Слушай, если ты шутишь...
  – Сходим завтра в ресторан?
  – В ресторан? Зачем? Если вспомнить твое к этому отношение, то ты будешь пиздеть мне о высоких чувствах, а я размечтаюсь о сказочной жизни.
– Нет, не пиздеть. Я буду говорить правду о своих чувствах и подарю тебе ту сказку, которой ты достойна больше, чем кто-либо из тех, кого знаю.

  Ее глаза сияли.

  – Я пойду с тобой в ресторан. Но только если ты пообещаешь, что после него мы будем трахаться и наверстаем тем самым потраченное на романтику время.

  Они оба смеялись и пробовали этот невероятно чистый искренний смех на вкус, касаясь к нему губами...

  ***

  Стертое на рисунке лицо обрело четкие очертания - на нем была улыбка.