Видалити публікацію?
Елена Бурунова
2019-10-27 15:10:50
"Откровение" исповедь любовницы со стажем
Цікаве, Різне, Цитати
#книги #отрывок #откровение Тот день начинался, как обычно. Я собиралась к Алёше, когда пришёл Пичугин. Мы столкнулись в дверях. Я выходила, а он входил. — К Збарскому спешишь? — спокойно без тени ревности, спросил Никита. Я сразу выпала в осадок. Он знает. Закрыв дверь, я осталась. — Ты… — хотела я ответить на вопрос вопросом. — Знаю, — опередил он меня, — и знаю уже две недели. Никита не устраивал сцен, как ревнивый муж. О боже, какие сцены, я даже ему не жена. Полковник не спеша раздевался. Фуражку на полку. Тужурку с кобурой на вешалку. Тут же принялся за гимнастёрку. Медленно вытаскивая с петлиц одна за другой пуговицу, смотрел на меня. Я тоже не сводила с него глаз, пытаясь найти в своём мозгу хоть какое-то оправдание. Или, может, хотя бы новую ложь. Мне катастрофически не хватало времени. Разве можно что-то придумать за мгновение длиной в шесть пуговиц. Меня выбивала из колеи, мысль о его железном спокойствии. В его глазах я не могла разглядеть ни одной эмоции и это пугало меня. — Можешь не спешить на улицу Жаресе в дом четырнадцать, квартиру семь, комнату три. Адрес он назвал точно. Мои руки похолодели, а щёки загорелись, как от огня. Я не могла понять, моё сердце бьётся или уже остановилось. Вжавшись в закрытую дверь спиной, я прошептала: — Прошу, Никита, не трогай его. И тут до меня дошло. Пичугин знает адрес. Значит, уже всё напрасно. Алёшу, моего голубоглазого мальчика, забрали, как и Федьку. Я виновата. Это из-за меня так поступили с ним. Кто он теперь? Предатель. Шпион. Враг народа. — Отпусти, Никита, — взмолилась я. — Если хочешь кого-нибудь наказать, то накажи меня. Я виновата. Я изменяла тебе. Я совратила этого юношу. Он ни при чём… Никита стоял с видом победителя. Моя и Алёшина жизнь была в его руках. — Я уже наказал тебя, Лизонька. — Нет. Я здесь с тобой, а он? — я запнулась, от удушающей меня злобы и беспомощности. — Где он? — Вчера я сам вручил ему перевод на границу в Брест. Хватит в городских частях сидеть. Страна огромная, границы обширные. Их надо защищать. А потом, я его переведу на Дальний Восток, подальше от тебя. От сердца сразу отлегло. Алёшу не арестовали. Перевод в Брест лучше, чем казематы тюрем НКВД, лагерь или даже смерть. Я немного повеселела от этой новости. Всё-таки жизнь молодому офицеру я не сломала. — Ты наказал не меня, а его. — Тебя, радость моя. Я отобрал у тебя игрушку. Сквозь слои спокойствия и безразличия, я смогла рассмотреть ревность. В его голосе даже отчётливо слышалась злость. — Он не игрушка, Никита, — сказала я. Я была полностью уверена в своей безнаказанности. Пичугин не Коршунов. Бить женщину не будет. Если он думал, что сослав Збарского в Брест, наказал меня, то, ох, как он ошибался. Вот, если бы Алёшу арестовали или расстреляли, то я бы расстроилась. Всё-таки в этом была бы моя вина. Загубила парня любовь ко мне. А тут что? Сослали и сослали. Я всегда смогу сбежать к нему. — Ты моя, Лиза! Я делить тебя ни с кем не буду! — твёрдо заявил полковник. Его желваки на лице нервно играли и глаза сверлили меня. Если бы он мог задушить одним только взглядом, то сделал бы это. Я хохотнула. — А Земченко? Ты меня с ним не делил? Ты меня ему не одолжил на ночку? — с издёвкой в голосе, припомнила я ему. Никита подскочил ко мне и прижал к себе. Прижал так крепко, что я почувствовала, как захрустели мои рёбра. Дышать стало сразу трудно. Я пыталась вздохнуть, но не получалось. — Так надо было. Прости, меня, прости, — он начал покрывать всю меня поцелуями. А мне впервые стали противны его губы и он сам. Я была в его объятьях, как безвольная кукла. Не вырывалась. Не ласкалась. А он всё шептал: — Хватит, Лиза. Я подурил. Ты подурила. Давай всё забудем, милая. Земченко — он называл: «подурил». Нет, не подурил, а обдурил меня. И Алёша в то время был не дуростью моей. Нас с ним связывали кое-какие чувства. Меня ему никто не отдавал. Он не брал меня силой. Я выбрала его. Я его захотела. Этим он был дорог мне. — Алёша не дурость. Я люблю его. Никита сразу прекратил свои ласки и отстранился от меня. Ещё мгновение потом смотрел на меня. По этому взгляду, я поняла — он борется с сам собой. Пытается не поддаться желанию прибить меня за эту правду. — Ты моя. Только моя. И ты будешь верна мне одному. Я уничтожу каждого, кто приблизится к тебе. Я дал тебе всё и требую верности взамен. Срывающимся хриплым голосом говорил он. Вены на его висках вздулись. Глаза налились кровью. — Я любовница, какой с меня спрос. Верность не мой удел, милый. Помнишь? Забыв об осторожности и самосохранении, я сыграла на его уязвлённой гордости. Я напомнила полковнику, его же слова о жёнах и любовницах в жизни мужчин. Я ждала, что он меня ударит. Он только оттолкнул меня. Не сильно. Я даже не потеряла равновесие. Никита ушёл на кухню. Звякнуло стекло. Я поняла, что он сел пить. Как же слабы мужчины. Чуть что, сразу за бутылку или с кулаками. Принять с достоинством правду могут только единицы. Бороться с возникшими трудностями ещё меньше. Подняв с пола упавшую сумочку, я выскочила в подъезд. Сбежала по лестнице и полетела к Алёше. Я надеялась застать его ещё дома. Мечтала, что он заберёт меня с собой. Воодушевлённая сердечными порывами, я была уже готова мотаться по гарнизонам и заставам. С милым рай и в шалаше. Успокаивала я себя. Главное, что мы будем вместе. Если бы он позвал тогда, я уехала бы с ним. Уехала бы в одном платье и с одной сумочкой, без багажа. И война началась бы для меня 22 июня в 4 утра, а не 6 июля. (с) "Откровение", книга 1. https://www.surgebook.com/ElenaCokol/book/otkrovenie-ne-sudite-da-ne-sudimy-budete Р.S. Откровение снова в топ-100 по рейтингу)) держимся уже вторую неделю!!!
44