​​Сегодня, использовал нож, чтобы пырнуть таракана. Этот усатый шпион полз по моему столу. Шевелил усами и думал куда бы ему проползти в поисках съестного. Живя в общежитии часто встречаешь таких гостей. Пауки, тараканы, другие ползучие гады. Мало ли где они находят исток. Иногда они приходят к тебе и шарят в поисках еды. Если ты не любишь себя и не следишь за уютом и покоем, тогда для них твой дом – их дом. Ползёт значит шпион по моему столу. Я сижу и влипаю в монитор. Смотрю то ли видео, то ли просто что-то читаю, но суть не в этом. Таракан ползёт. Большой. Пухлый. Я за свою жизнь видел тараканов только в два периода своей жизни. Когда был маленький и сопливый, жил в общаге с родителями вдалеке от родины, и когда сам стал жить в общаге. Промежуток примерно в лет двадцать, с первой до последней встречи. Ага. Ползёт значит. Я его краем глаза увидел. ВО мне проснулся инстинкт, и я схватил нож. Нож у меня практически всегда под рукой. Кухонный. В месте где у меня выделена кухня, на полу лежит около ста литров в пластиковых пятилитровых бутылках. На случай апокалипсиса. Я воду в пятилитровых бутылках покупаю. Брезгую из-под крана пить, а кипятить часто лень. Поэтому готовлю я там, где живу. Значит беру я нож. Смотрю на ползучего гада. Гад хоть и пухлый, но по сравнению со мной маленький. Прицеливаюсь, но не верю, что могу попасть в него. Бью. Таракан был не то чтобы прям на плоской поверхности стола. Он полз по выступу для монитора. Такая прямоугольная тумбочка, что выше плоскости стола. Получается вертикальная полосочка, примыкающая к горизонтальной плоскости. Таракан полз по вертикальной, но для него, по горизонтальной, плоскости. Он в любом случае видел меня. Но для такого маленького существа, я, человек, двигаюсь медленно и если сидеть смирно, он подумает, что я не живой и продолжит движение. Он продолжил. Нож вошёл прямиком ему в середину панциря. У ножа не широкое лезвие, довольно тонкое, шириной в палец. Таракан хоть был и пухлый, но пронзило его только кончиком ножа. Я всё это увидел в замедленной съёмке, после первого удара. Дальше я попытался нанести ещё один удар, убить гада, уничтожить, но тушка улетела куда-то на пол, а я продолжил ранить плоть из ДСП. Бить я продолжал из-за звука, а там вошёл в азарт. Ненавистная тварь – таракан, ага. Я отчётливо услышал хруст хитинового панциря. Он ведь хитиновый у них, не уверен, да и фиг с ним, мне лень лезть в гугл. Убил я его в общем. Думаю, что убил. Ибо они живучие, сволочи. Таракан мёртв, наверное. Нож вымыт. Я сижу и пишу это всё, вместо того, чтобы продолжать историю, над которой я работаю больше двух месяцев. И вот пишу всё это и задаюсь вопросом: почему некоторые авторы пишут книги по нескольку лет? И нахожу ответ. Они убивают тараканов.

​​Мы знакомы с ней с детства. Нас, друг с другом, не свели родители. Седобородый старик не благословил дряхлой, но могущественной рукой. Мы просто появились и стали существовать. Я для неё, а она для меня. Мы росли и мои чувства к ней, детские и наивные, стали глубже, музыкой, что заставляет сердце стучать чаще. Я начал видеть в ней больше чем просто спутницу, сестру, подругу. Такую какая она есть, со всеми её проблемами и противоречиями. Заметил красоту, о которой захотелось спеть. Увидел раны, что нанесла ей жизнь, глядя на которые хотелось плакать. Покинув наивность детства, я окунулся в настоящее, и она стала ещё прекраснее. Я полюбил. Жизнь с ней оказалась трудна. Так ведь бывает. Вы встречаетесь, вам хорошо вместе, конфеты, букеты, розовые очки. Но накапливая часы совместной жизни вы с каждым новым днём видите больше. Рука листает бумажные страницы, одну за одной, и сюжет развивается. Увы не всегда удачно. Я видел, как в глубине души её разрывают противоречия. Сегодня она любит тебя несмотря на то, какие взгляды живут в твоей голове, а завтра, за них же, она готова наорать. Чем дольше я с ней был, тем отчётливее видел, что с ней что-то не так. Моя подруга, спутница, любовь, болеет расстройством личности. Внешне она может быть доброй, спокойной, мирной, улыбаться, когда встречается с другими людьми. И в этом их особенность, тех, кому поставлен такой диагноз. Я узнал о нём после одного инцидента. Она напала на меня. Раскрылся её обман. Я наблюдал за ней, как она в ярости ходит, кричит, обвиняет других, но и одновременно с этим обвиняет себя. Я видел, как она мечется от одной крайности к другой. Как желает убить всех причастных в поклёпе, клевете, и одновременно с этим хочет убить себя, за то, какая она ужасная. Я испугался за неё и попытался вмешаться. Попросил поступить правильно. Вина её была слишком очевидна, но по какой-то причине одна крайность в ней преобладала над другой. Я просил её признаться. Меня обвинили в предательстве. Она бросилась ко мне, желая навредить. Я не хотел причинять ей вред, поэтому стерпел несколько ударов и оставил её. Но я не ушёл. Я стоял за преградой и слушал крики, плачь, а иногда и яростное рычание. Я не хотел, чтобы она сделала с собой что-то. Я вернулся, когда она успокоилась. Всё кругом было разбито. Справка нашлась случайно, среди всего, что она разбросала. Так я и узнал. Мы продолжаем жить вместе. Я стараюсь помогать, но всё чаще, её поведение становится неадекватным. Видимо болезнь прогрессирует. Она продолжает кидаться от одной крайности к другой. Иногда нападает на меня. Я терплю, потому что люблю её. Стараюсь поддерживать в ней ту её часть, что стремится к миру. Несчастная, она часто возвращается к себе самой. Крайности теряются на время, и я вижу её заплаканное лицо, на котором проступают черты сожаления. Я не знаю, как мне быть. Я верю в то, что ей можно помочь, вылечить. Но всё реже я вижу в ней мир. Всё больше крайности рвут её больное сознание. Всё чаще она вредит себе и мне. Мне больно думать и говорить об этом. Но чем дольше я остаюсь с ней, тем опаснее становится она для меня. Я люблю её, но, если останусь, в конце концов, думаю она меня убьёт.